Кумите

Катя была студенткой факультета иностранных языков университета, имела невероятно богатых родителей, которые за все платили, и была невероятно польщена вниманием известного и симпатичного чемпиона. Правда, очень скоро Юрий обнаружил, что она просто глупая красивая кукла. Катя и вправду была невероятно глупа, и эта глупость отражалась в ее огромных глазах. С ней не о чем было говорить, ее не интересовало ничего, кроме денег и косметики, но с ней было весело ходить в дорогие ночные клубы. А кроме того, почти все мужчины засматривались на ее фигурку. Сергеев оставил ее себе просто так, от нечего делать, и встречался уже целых два месяца потому, что нужно же с кем-то встречаться…

Впрочем, их первая встреча в постели оказалась для него настоящим разочарованием. Во-первых, Катя была неуклюжа, во-вторых, бесчувственна – все, что он делал, не доставляло ей никакого удовольствия, как бы он ни старался. А в-третьих, проявляла глупую стыдливость в самые неподходящие моменты – например, занималась сексом только в темноте и укрывшись простыней. К концу второго месяца их отношения дошли до такой степени, что Сергеев твердо решил ее бросить. Но пока не сделал этого только по одной причине – у него не было времени.

Катя ничего не знала о том, что у него больна мать, а он ей не говорил – эта тема была для него священной и очень болезненной. И, разговаривая с тетей Верой по телефону, она думала, что говорит с его матерью.

При этом Катя вознамерилась выйти за него замуж и принялась во все вмешиваться, постоянно навязывалась и стала совсем невыносимой.

Утром Сергеев все-таки ей позвонил.

– Ты обещал, что больше не будешь драться! – услышал он.

Его поразил и голос, и слова. Никогда в жизни он ничего подобного ей не обещал – это было бы просто смешно. Видно, что-то подобное ляпнула тетя Вера. Поэтому Юрий промолчал.

– Ты обещал! – повторила Катя.

Он продолжал молчать.

– Почему ты молчишь? Может, встретимся? – Она явно перепугалась.

– Хорошо, в десять.

– Ты уже починил свою машину?

– Да, я подъеду.

Сергеев повесил трубку. На языке у него вертелся вопрос: что она больше ценит – его самого или его машину? Новенькую «мицубиси – галант» Юрию подарил один из спонсоров клуба, когда он выиграл международные соревнования. Но машина постоянно ломалась, требовала много денег, и он всерьез подумывал ее продать. А самое первое, что Сергеев сделал, получив в подарок автомобиль, это выяснил в медицинском центре, что ее стоимости все равно не хватит на операцию…

В десять вечера Катя ждала его на пороге – в коротком голубом платье, невероятно хорошенькая, такая, что он даже забыл свое желание поскорей ее бросить.

– Родители уехали на дачу, – сказала она, – пойдем.

Сергеев помнил свое состояние, когда впервые попал в ее квартиру. Пять комнат, обставленных дорогой антикварной мебелью, с хрустальными люстрами, шикарной аппаратурой и даже камином. Катя явно пыталась его этой роскошью соблазнить. Но, разгадав этот маневр и привыкнув к обстановке, Юрий перестал обращать внимание на роскошь, а вскоре даже счел ее уродливой, слишком вульгарной и напыщенной, как и сама Катя. И после этого ему стало легко.

Вечер прошел, как всегда. Несмотря на красоту, Катя была прежней: вопросы – глупыми, еда – готовой, из ресторана, а движения – неуклюжими. Когда она решила перейти к любви, то выключила свет и притащила откуда-то простыню, чтобы укрыться. Юрий решил, что выдержит еще раза два – не больше. Почувствовав его на себе, Катя закрыла глаза и замурлыкала: – Правда, мы всегда будем вместе, милый? – Ничего не ответив, он подумал, раздвигая ее бедра: «Всегда – слишком смешное слово для такой дуры, как ты».

5.

Ри в диком раздражении отшвырнула от себя гребень. В последнее время она ловила себя на странной мысли: больше всего, пожалуй, даже больше отсутствия денег она ненавидит приближающееся утро. В обнажающем свете убогое помещение становилось тем, чем было на самом деле: закутком сезонного прибрежного пансионата с частью покосившейся, частью поломанной мебелью, символом успеха – засиженном мухами грязным зеркалом с несколькими трещинами по углам… Дешевая забегаловка, а не ночной клуб…

Она с раздражением отшвырнула от себя гребень. «Персональная гримерка» – темный чулан рядом с кухней, проходной, без двери, с закопченными стенами, отделенный лишь пластиковой занавеской от узкого прохода, по которому сновали официанты. Ее грязный гребень лежал на выщербленном столе, с которого слезла полировка и краска, тут же в диком хаосе располагались захватанные, липкие баночки и бутылочки с лосьонами, кремами, гримом, валялись использованные ватные диски со следами тонального крема и краски, карандаши для губ и глаз, тени, румяна, тюбики с ярко-красной помадой… Все явно дешевое – жадность Ри не позволяла ей пользоваться дорогой косметикой.