Кумтрест

Проснувшись утром, Бобышкин позвонил на работу и отпросился на один день по семейным обстоятельствам. Потом похмелился и сделал выводы, что нечего гадать о том, как его взяли. Сказали к этим уродам не лезть, значит не лезть. В тюрьму не отправили, жить и работать дали, значит пусть так и будет. Тем более разрешили дальше двигаться по зоне. Всё что не делается, делается к лучшему, рассудил Бобышкин. Потом ещё раз напился и в обед лёг спать до самого утра. Теперь он был под колпаком.

Глава 3

ИК-3. И смех и грех

Васильев сидел в кабинете за зоной и занимался документацией. Писал бесконечные шкуры, шил дела и наводил порядок в сейфе. Совместив необходимое с полезным, он ждал срочного сообщения от своего агента на бесконвойке осужденного Ляскина. По оперативной информации, к бесконвойнику, осужденному Левину должны привезти наркотики. Васильев хотел взять его с поличным. Он был против вывода за зону осужденного Левина, но руководству, как всегда, виднее. Осужденный Левин обычный наркоман, но начальство решило, что он должен работать на бесконвойке до первого залёта.

В кабинет зашла Ирина с письмом в руках — новенькая девушка в колонии, работающая у нас цензором.

— Василий Васильевич, прочитайте письмо пожалуйста. Я ничего не пойму, вроде как не от нас пишут. Письмо очень странное. Может специально так написано, чтобы я не поняла и пропустила его на почту. — сказала Ира и отдала письмо Васильеву.

Васильев взял письмо и начал его изучать. Наш адрес верный, ИК-3, отряд № 4. Осужденный Мясковский пишет девушке Теплицкой Анастасии, всё пока нормально. Васильев начал читать текст письма.

«Здравствуйте Настя и Алёна. Увидели в газете ваше объявление в разделе знакомств и решили вам написать. Мы, именно те молодые и весёлые ребята, которых вы ищете. Нас зовут Алексей и Евгений. Мы служим в Испытательном Корпусе № 3. Я, старший лейтенант Мясковский Алексей, лётчик-испытатель отряда № 4, а лейтенант Рыклин Евгений, танкист-испытатель отряда № 7. Мы, в свободное от испытаний военного вооружения время, любим слушать музыку и смотреть исторические фильмы. Много читаем научной и художественной литературы. Я, то есть Алексей, уже испытал два секретных самолёта и вот сейчас, второй год, испытываю третий самолёт. Женька испытывает свой второй танк, пока первый год.

Служба наша очень опасная и никогда не знаешь, что ждёт тебя на очередном испытании секретного вооружения. Но мы уже опытные испытатели и не боимся трудностей. Новые опасности толкают нас только вперёд. Если вы не против, мы хотим с вами переписываться. Но так как мы служим на секретном объекте, свои фотографии выслать не можем. За это у нас сразу объявляют выговор от начальника Испытательного Корпуса. Ещё хотелось бы сказать, что у нас во время службы нет отпусков, не положено из-за режима секретности. Но после окончания испытаний нам предоставляют весь, накопленный за это время, отпуск. Мы сначала хотим с вами поближе познакомиться, увы пока только в письмах. Но если мы вам понравимся, так сказать, найдём общие точки соприкосновения, то после службы хотим провести с вами отпуск. Пожалуйста, пришлите свои фотографии, на нашем секретном объекте это разрешено.

С уважением, лётчик-испытатель старший лейтенант Мясковский А. С. и танкист-испытатель лейтенант Рыклин Е. В.»

— Алло. — Васильев позвонил в дежурную часть. — Где дежурный? Позови. Саныч, вызови в дежурку Мясковский 4-й отряд и Рыклин 7-й отряд. Пусть в клетке меня ждут. Объяснения сразу с них бери. За что? За нарушение устава во время испытания секретных образцов вооружения. Не понял? Ладно, пусть стоят меня ждут, приду в зону и всё объясню. Алло, ну тогда сам выйди, если очень интересно. Тебе дадут письмо почитать, у Ирины цензора возьмёшь.

— Василий Васильевич, я так и не поняла, какие секретные образцы танков и самолётов? Какое вооружение? У нас что ли? В зоне есть танки и самолёты?

— Иди Ира пока работай. Это специальный язык мошенников, потом тебя научу. Дежурный сейчас выйдет из зоны, дашь ему письмо прочитать. Лётчики-налётчики хреновы.

Зазвонил телефон, Васильев быстро взял трубку и представился.

— Василий Васильевич, это я. К нему приехали. Он сейчас со шприцем и отравой пошёл в овощехранилище. Тебе надо быстрее идти, а то можешь не успеть. — сообщил Ляскин.

Васильев быстро положил все дела в сейф и побежал в овощехранилище на территории службы тыла. Забежав во внутрь, он увидел, что Левин уже пережал руку ремнём и целится иглой в вену.

— Левин, стоять, брось шприц. — закричал Васильев.

Левин занервничал, у него задрожали руки. Он начал тыкать шприцем в руку, но в вену попасть не мог. Васильев схватил лопату, лежавшую на куче картошки, и побежал в сторону Левина.

— Брось шприц, а то сейчас лопатой по голове получишь.

Левин уже окончательно понял, что в вену попасть не может и что делать с наркотой тоже не знает. Выкинуть шприц он не мог, так как рука у него не разжималась для такого, немыслимого, действия. Наркоманский мозг в принципе не мог дать такую команду.