Кумтрест

Бобышкин подключил к этому делу Колю Бациллу. Он, освободившись из колонии, скололся на воле как последняя собака. За хорошую дозу наркотиков Коля приносил паспорт на день, пока предполагаемый заёмщик находился под кайфом. Вечером паспорт возвращали наркоману. Потом это были уже его проблемы, трезвым надо быть, так рассуждал Бобышкин. Схема с использованием наркоманов требовала лишних затрат, действий и времени, но она была очень надёжной. Когда наркоманов на горизонте не было, Бобышкин брал паспорта из личных дел осужденных. Жажда наживы лёгких денег была неутолима.

Глава 7

ИК-3. Робин Гуд и голуби

После обеда к Васильеву зашёл дневальный промышленной зоны и рассказал, что есть некто осужденный Верзилов. У него завтра по игре расчёт, но торчит он в десять штук и у него ничего нет. Ему блатные могут хребет подправить. Васильеву сломанные хребты в зоне не нужны, и он вызвал к себе осужденного Верзилова.

— Здравствуйте гражданин начальник. Осужденный Верзилов Илья Станиславович, статья 158 часть 3.

— Понятно. — прервал его Васильев. — Как у тебя дела, как здоровье, проблем нет?

— Василий Васильевич закройте меня в изолятор. — Верзилов уже понял, что опера в курсе его проблем. Просто так в день расчёта в оперотдел не вызывают.

— За что?

— Я в карты проиграл. Завтра расчёт, а мне нечем отдавать. Блатные сказали, что, если не рассчитаюсь, то здоровьем заберут.

— Ну, если проиграл, займи у кого-нибудь. Что ты в зоне на штуку сигарет не найдёшь?

— Если бы на штуку. — Верзилов опустил глаза. — Я проиграл десять штук.

— Каким образом? У вас потолок по игре одна тысяча, ты с кем играл?

— Да это уже не важно.

— Что значит не важно, с кем играл? — Васильев повысил голос.

— С Зиминым, Зима погоняло, знаете наверно его.

— Знаю, знаю. А кто за игрой смотрел, чтобы вы за потолок не вышли?

— Гражданин начальник, Вы такие вопросы задаёте…

— Кто за игрой смотрел?

— Кричевский смотрел. Он потом по своим делам ушёл, вот меня и понесло. Зима меня три раза предупреждал, что хватит, а я ему ещё сдавай, ещё.

— Ну ты и лох печальный. С Зимы твоего спросу от блатных не будет, он тебя предупреждал, а ты повёлся. Иди в дежурку и там жди.

Васильев позвонил в дежурную часть и сказал, чтобы его пока в клетку посадили. После чего вызвал смотрящего за игрой осужденного Кричевского. Он же Кричевский Пётр Алексеевич, осужденный за мошенничество и грабёж. Проблем от него практически не бывает, ухо востро всегда держит, но за свой косяк ответить должен.

— Здравствуйте Василий Васильевич. — радостно поприветствовал Кричевский. — Я в курсе зачем вызвали, мы сами всё разрулим. Вы не переживайте, в отряд его только отпустите.

— Кричевский, ты же знаешь правила. Мы вам жить даём, наглеть зачем? У вас зэки закрываться бегут.

— Случайно вышло Василий Васильевич. Стоило на минуту отвернуться, хлоп и уже пять штук проиграл. А Зима его предупреждал, что пора остановиться.

— Ты мне лапшу на уши не вешай, не пять, а десять. Зима ваш опять краплёными картами лоха развёл на бабки. Косяк за вами господа осужденные, прощения не будет. В изолятор всей компанией поедете, только по разным камерам. Спалились — отвечайте! Тем более бедноту на бабки разводить не хорошо. У него за душой ничего нет. А это значит только одно, что вы расслабились и пора вас взбодрить.

Васильев всех троих, Верзилова, Зимина и Кричевского, посадил в ШИЗО по разным камерам на пятнадцать суток. Потом он подумал и посоветовался с Петровичем на тему обоснованного изъятия общака в отряде, с учётом того, что проверит всё через передачи и комнату свиданий. Петрович сказал, что это муторная и долгая работа, если есть желание, то занимайся. Эффект будет отличный, порядок будет идеальный. Просрать общак — это хороший резонанс в зоне для игровых и блатных.

На следующий день Васильев скооперировался с режимниками. Все вместе пошли изымать общак у блатных, обосновано и по закону. Проверили сумки в отряде и забрали все подозрительные сигареты и чай. Они не проходили по документам КДС — значит отчуждение. Работа долгая и кропотливая, но результат будет минимум на полгода вперёд.

После обыскных мероприятий изъяли тридцать пять блоков сигарет и двенадцать килограммов чая. Осужденные немного бурчали, но обосновать нахождение этого имущества в отряде не смогли. Сказать вслух, что это общак — означало тут же получить табуретом по голове от блатных. Логика простая, не можешь обосновать — сиди и молчи. Васильев, как бухгалтер с картотекой КДС, всё всем быстро обосновал.

— Раз это ничьё, значит государственное. Друг другу в зоне дарить ничего нельзя, так как это запрещено. Уж не ворованное ли? — пошутил Васильев. — Воровать — это значит крысить. Мы же здесь все порядочные, не правда ли? Так что извините, сами виноваты.