Кумтрест

Васильев проводил проверку наличия осужденных в колонии. Он зачитывал фамилии по формулярам, осужденные выходили из строя и называли своё имя и отчество. Он лично проверял свои отряды три, четыре раза в неделю, с целью обоснованного вызова своих агентов. Чтобы агента не засветить, Васильев вызывал ещё пять, шесть человек, среди которых должны быть обязательно разношёрстные осужденные. Легендой, как правило, служило нарушение формы одежды, плохая стрижка или вопросы по трудоустройству.

Васильев в кабинете читал им по очереди лекции о нарушении правил внутреннего распорядка. Потом говорил, что пока обойдётся профилактической беседой, строго следил за временем и отпускал в отряд. На беседу он тратил пять минут. В этот раз ему был нужен осужденный Махаев Никита, который месяц не появлялся у Васильева на встрече.

— Здорово Никита, как дела? Что нового в зоне, почему не заходишь или повода нет? — спросил Васильев Махаева.

— Василий Васильевич повод есть, идти опасно, сам ждал, когда вызовешь.

— Почему опасно, что-то интересное есть?

— Где наркотики проплывают, там всегда опасно. — Махаев начал набивать себе цену. — Зэки всегда ухо востро держат. Я случайно рядом оказался возле двух нариков и сразу идти в штаб не мог, подозрительно будет.

— Что за тема?

— Матрац отраву ждёт, которая будет в передаче. От кого не знаю и кто привезёт тоже не знаю.

— А как дело было?

— Я в каптёрку заходил за вещами, а он там с кем-то базарил, за шторкой не видно. Это было ровно пять дней назад. С их слов я понял, что отраву привезут недели через две. Я подумал, что неделю выжду и сам к тебе пойду под каким-нибудь предлогом. А ты как чуял, сам меня выдернул.

— Понятно. Никита, время на исходе, если всё нормально будет с Матрацем — обращайся. Помогу чем смогу.

Васильев был вынужден прекратить разговор, так как время заканчивалось. Любая задержка могла привести к лишним вопросам от зэков к Махаеву.

— Василич, я домой хочу быстрее и больше мне ничего не надо.

— Ну вот и будем постепенно готовиться к УДО, если будем с тобой хорошо работать.

Васильев ждал передачу на Матраца и через неделю приехала его мама. Васильева смутило, что передачу привезла именно мать Матраца. У него не укладывалось в голове, что мама может привезти наркотики сыну. В любом случае такую информацию нужно обязательно проверить.

Матрац, он же осужденный Шендорович Сергей Дмитриевич, давнишний наркоман. Он «сидит» на ханке ещё с восьмидесятых, как и сидит постоянно в зонах за хранение и употребление наркотиков. Васильев знал, что эта информация почти стопроцентная, оставалось только найти наркоту в передаче. Сделать это надо в присутствии Шендоровича, чтобы не было вопросов к порядочности оперативника. Шендорович должен лично подтвердить, что вещи и продукты в передаче именно его. Всё, по справедливости, честно и обоснованно.

Не пойман — не вор, а но воре и шапка горит! Васильев заметил, как Матрац невольно почесал себе шею и подбородок. Шендорович сделал удивлённое лицо, с видом, а что случилось гражданин начальник? Каждый опер знает, что у наркомана в голове только одна извилина и она всегда ведёт в вену.

Разложив передачу на столе в кабинете Васильева, Шендорович начал выкладывать всё содержимое из прозрачных пакетов на стол. Обычный набор передачи от мамы сыну: носки, трусы, мыло, туалетная бумага, сигареты, спички, две палки колбасы, варёные яйца, печенье, чай, леденцы, сгущёнка, пирожки, булочки и опись самой передачи. Сверив содержимое с описью, Васильев удостоверился, что всё на месте и ничего лишнего нет.

— Осужденный Шендорович, в вашей передаче имеются запрещённые предметы, наркотики, алкоголь? — официальным тоном спросил Васильев.

— Да ну, гражданин начальник, мама же приезжала. Ничего нет.

— Ну что ж, преступим.

Васильев начал проверять передачу. Прощупав одежду, в особенности швы и резинку трусов, ничего не обнаружил. Дальше пошли сигареты, каждая по одной — опять ничего нет. Потом он аккуратно разрезал колбасу, пирожки, булочки и опять ничего не обнаружил, всё чисто. После этого пошли конфеты одна за одной, с разворачиванием каждой, яйца, которые были целые и не битые, в общем ничего запрещённого там не было. Значит в сгущёнке, понял Васильев, вариантов больше нет. Он уже знал, что на воле давно научились закатывать в сгущёнку всё, что угодно, вплоть до спирта. Открыв сгущёнку, Васильев перелил её в пакет, в котором наркотиков не оказалось.

— Я же говорю Вам гражданин начальник, нету запрета, мама же приезжала. — уверенно сказал довольный Шендорович.

М-да? Действительно ничего нет, подумал Васильев. Информация стопроцентная, а ничего нет, как же так? Васильев был уверен, что в передаче должна быть наркота, но её нет. Он не мог промахнуться или всё-таки мог? Васильев позвонил в дежурку и позвал инспектора отдела безопасности. Когда тот пришёл, он сказал ему посидеть с Шендоровичем в кабинете, так как ему нужно срочно выйти.