Кундалини. Эволюционная энергия в человеке.

Яркость восприятия внешних объектов, которые казались свер­кающими (так же, как и внутренних образов и сновидений), за время наиболее тяжелого периода моего последнего расстройства настолько усилилась, что каждый раз, когда я смотрел на прекрас­ный солнечный пейзаж, мне казалось, что небесный рай опустился на землю, озаренный танцующими бликами света, похожими на капли расплавленного серебра. Эта удивительная субъективная способность моего сознания, позволяющая воспринимать весь мир прозрачным, сверкающим и пронизанным силой, не изменялась не покидала меня, благодаря чему мне и сегодня все вещи кажутся Пронизанными невыразимым сиянием.

 В последующие годы я не замечал в себе никаких внешних из­менений. Все происходившее было где-то внутри, за пределами мо­его знания и восприятия. Поскольку я не мог отметить в себе ника­ких других изменений, кроме того безбрежного моря сияния, в кото­ром жил, я решил отказаться от попыток снова вызывать сверхъес­тественную силу, сурово предупрежденный последним пугающим эпизодом, и полностью погрузился в повседневные дела и заботы, пытаясь вести нормальную жизнь.

 В 1946 г. вместе с несколькими друзьями и коллегами я начал активно участвовать в движении за экономические реформы, за­трагивающие все основные социальные функции нашего общества. Я остро осознавал то бремя нищеты и отсутствия гражданских прав, которое каждая малообеспеченная семья была вынуждена не­сти всю жизнь, до самого погребального костра, — и все это ради преходящего удовольствия превзойти своих соседей в пышной по­казухе; в том, кто богаче накроет стол или даст большее приданое невесте, и во всех остальных подобных социальных ритуалах. Поэ­тому мне хотелось попытаться создать условия, которые позволили бы человеку с небольшими доходами избежать презрительного к се­бе отношения. Мы пытаемся что-то изменить, наживая больше вра­гов, чем друзей, получая больше порицания, чем похвалы, и встре­чая больше сопротивления, чем поддержки, — а потом жизнь за­канчивается...

 Летом 1947 г. моя дочь вышла замуж. Свадьба была скромной, в соответствии с идеей наших реформ, доверием к которой проникся ее будущий муж, молодой энергичный юрист. В раннем детстве он остался без родителей и средств к существованию, поэтому отка­зался от соблазна искать богатую невесту и женился на дочери не­богатого человека без приданого. Предложение было сделано в то время, когда я был в штате Джамму, и все, что от меня требовалось, — дать свое разрешение. С учетом моих личных особенностей и склонности к скромной жизни для меня было важен поступок моего будущего зятя, так как он пренебрег устоявшимся обычаем женить­ся на невесте с приданым и согласился на материальную неопреде­ленность в будущей семейной жизни.

Осенью того же года мирная долина Кашмира подверглась на падению воинственных племен, которых направляли хорошо подго­товленные и обученные лидеры. Они напали на мирных кашмирцев, грабя, насилуя и убивая без разбора, захватив почти всю северную часть долины. После нескольких стычек с индийскими войсками на­падавшие обратились в бегство, а наша небольшая группа энтузи­астов была готова направить всю свою энергию на благородное дело помощи жертвам нападения.

 Той зимой из-за плохой погоды многие официальные учрежде­ния не переехали в Джамму из пограничных районов штата, под­вергшихся массовой резне. Я также продолжал выполнять свои служебные обязанности в Сринагаре, полностью посвятив себя делу помощи пострадавшим. Поглощенный этим занятием, я не мог поки­нуть Кашмир зимой 1948 г., в то время как наша собственная судьба висела на волоске. Тогда же произошли резкие изменения и в поли­тике руководства штата. Наследственные правители отреклись от престола, освободив место для народного правительства, и этот пе­реворот в верхах повлек за собой множество других перемен, вследствие чего появились новые ценности вместо старых, а также новый образ мышления и действия. Старый порядок разрушился, ничего не изменив к лучшему (как обычно и бывает) в природе лю­дей, которые, быстро позабыв уроки революции, действовали так же, как и раньше, что сделало неизбежным новый переворот.