Кундалини. Эволюционная энергия в человеке.

 Физически я был столь же подвержен болезням, подвластен процессу старения и уязвим для несчастных случаев, как и любой другой человек. Единственное различие заключалось в том, что из­менения в моей ментальной сфере, приблизившие меня к понима­нию высоких метафизических материй, столь же отличных от обы­денных концепций, как свет от тьмы, оказали сдерживающее воз­действие на неустойчивость моего ума. Я ни в коей мере не преодо­лел биологические ограничения своего организма, никак не повысил его выносливость и физические возможности и не обрел чудесных способностей, дающих мне право бросить вызов законам природы. С другой стороны, мой организм стал более чувствительным.

 Я был все тем же человеком (только несколько старше), кото­рый в один памятный день сел на пол, чтобы медитировать, и затем пережил встречу со сверхъестественным. Разница заключалась лишь в том, что с тех пор мой мозг настроился на восприятие более тонких вибраций, исходящих из невообразимой сознательной все­ленной, окружающей нас, в результате чего у меня развилось более глубокое внутреннее виденье. Не считая перемен в течении жизнен­ной энергии и определенных биологических изменений, я не обла­дал никакими отличительными чертами. Состояния глубокой погру­женности в себя, время от времени приводившие меня к необычным переживаниям, стали постоянной чертой моего существования. Однако я терял связь с ними во время болезни, а также в последую­щий период восстановления сил.

 Трансцендентальные переживания повторялись достаточно ча­сто, и места для сомнений в их подлинности не оставалось. К тому же они совпадали с описанием состояний, переживаемых мистика­ми и йогами. Нет сомнения в том, что эти переживания были под­линными, разница заключалась лишь в их понимании. Я восприни­мал эти проявления не как знак божественного расположения, да­рованного мне за особые заслуги и благочестие, а как возможность (которой обладает каждое человеческое существо), перестроив мозг и нервную систему, выйти за существующие пределы ума и до­стичь нового состояния сознания. Иными словами, я считаю, что это переживание не означает субъективного постижения высшей дей­ствительности, а знаменует собой переход на более высокую сту­пень эволюционной лестницы.

Думаю, что нет оснований приписывать этот феномен непосред­ственному вмешательству божественной воли, не учитывая физиче­ские и духовные законы космоса. Прогресс, достигнутый человеком на протяжении многовекового эволюционного цикла, не может быть случайным, поэтому и возникает мысль, что изменения в человеке невозможны без участия Бога на каждом этапе эволюции. Однако было бы странным предполагать, что сейчас Бог возлюбил человека больше, чем миллион лет назад. И если мы полностью не устраним возможность божественного участия из всей схемы органической эволюции, нам не останется ничего иного, как согласиться с тем, что божественная воля, управляя посредством незримых рычагов зако­нами природы, оказывала воздействие на каждый этап нашего раз­вития. Прыжок, сделанный человеком от примитивного существа, находящегося во власти инстинктов, до мыслящего интеллектуала, был столь же велик, как и переход от состояния обычного смертного до богоподобной сущности. Думаю, что первый обязан вмешательст­ву божественной воли в той же степени, что и последний, и на са­мом деле эти изменения зависят от еще не изученных космических законов.

 Эти законы действуют и в случае внезапных проявлений, воз­никающих вследствие упорной духовной практики или случающих­ся спонтанно, а потому воспринимаемых как знак особой божест­венной милости. Не знаю, благодаря ли природе самих проявлений или тому факту, что я, ведя обычную жизнь главы семьи, не будучи посвященным ни в какие религиозные доктрины, удостоился этой привилегии, но пережив трансцендентальные состояния, я стал приходить к убеждению, что это и есть следующая, высшая фаза сознания, к которой неизбежно придет человечество в своем разви­тии.

Наученный горьким опытом еще в Джамму, к чему приводит чрезмерное погружение в сверхсознание, я следил за тем, чтобы сдерживать свой ум от активной сверхчувственной деятельности и отвлекать его решением насущных задач. Истощающие ум усилия, необходимые для восприятия сочинений на неизвестном мне языке, являлись непомерно высокой ценой за это чудо. Со временем я об­наружил, что даже поверхностного знания языка достаточно для того, чтобы воспринять отрывки стихотворений, не напрягая память и не утомляя ум. Вскоре фаза восприятия отрывков на неизвестном языке завершилась сама собой очевидно, утомленный мозг пы­тался оградить себя от возможной опасности. Отрывки же на изве­стных мне языках продолжали поступать, особенно активно в зим­ние месяцы. Очевидно, мой организм легче переносил напряжение в холодную пору года, чем летом. Однако, независимо от поры года, физическое состояние организма имело решающее значение для сверхчувственной игры моего ума.