Куница Том 5

Пока японцы разбирали оружие и вставали на позицию, чтобы не мешать друг другу, прохожие разбежались в разные стороны, очистив улицу. Неизвестные без команды навелись на кафе и открыли огонь. Только пули, вопреки ожиданиям стрелков, останавливались, немного не долетая до занавесок. Мартен спокойно вышел на улицу, сунув руки в карманы, и неспешным шагом двинулся к стрелкам. Японцы сосредоточили огонь на генерал-губернаторе, однако плотность огня только упала. Немногочисленное скорострельное оружие, не отличаясь качеством, захлёбывалось от длинных очередей. Когда Мартен пересёк половину пути, уже в основном бахали одиночные выстрелы винтовок, хоть и довольно плотно.

Один из японцев дёрнулся к кузову и схватил ручной гранатомёт.

— А вот этого не надо.

Перед Дмитрием возникла голубоватая дымка энергии, выстрелившая в японца. Секунда, и от неудачливого гранатомётчика остаётся только прах. Водитель пикапа давит по газам, надеясь удрать. Второй сгусток энергии ударяет в переднюю часть автомобиля, уничтожая часть колеса и половину двигателя.

Мартен вскидывает руки, короткое свечение магии, и стрелки падают, роняя оружие. Дмитрий подходит к самому старшему из всех и приподнимает.

— А теперь мы с тобой предметно поговорим.

Японец ответил на своём языке. Он выкрикивал слова, а лицо его исказила ярость.

— Судя по интонациям, это были ругательства, — спокойно констатировал Дмитрий.

Один взмах, тело ближайшего стрелка поднимается в воздух, будто подхваченное невидимой рукой.

— Давай покажу, что испытали мои брат и сестра.

Мартен щёлкнул пальцами, и тела стрелка вспыхнуло. Улицу заполнил крик боли. Несколько секунд парень дёргался и орал. Мартен снова щёлкнул пальцами, и пламя исчезло. Стрелок продолжал висеть в воздухе, живой. Генерал-губернатор раскрыл ладонь, и горевший окутался золотым светом. Ожоги на его теле не исчезли, но затянулись. Ещё один взмах, и в воздух поднимаются все стрелки, кроме одного, замершего в страхе под ногами Куницы.

— Хочешь узнать, насколько их хватит? Пламя. Лечение. Пламя. Лечение. Это куда страшнее, чем просто сгорать заживо. В промежутках между болью беспомощно висеть и ждать новой агонии. Они сойдут с ума от боли куда быстрее, чем умрут. Ну что? Готов говорить?

— Я скажу! — с жутким акцентом отозвался японец.

Глава 16

Петроград. Особняк Кудрявцевых

Январь 1984 года

Ворота гаража поехали вверх, впуская морозный ночной воздух. Мотоциклист не дождался полного открытия, проскочив, едва створка поднялась чуть выше лобового стекла. Заняв место в глубине гаража, Славяна заглушила двигатель и слезла с железного коня. Положив шлем на полку, она нажала на кнопку закрытия ворот и через внутреннюю дверь направилась в особняк.

Это был небольшой дом, а не постоянная резиденция, — кухня, столовая, всего несколько комнат. Зайдя в прихожую, Слава сбросила плотную куртку, в вечернем топе её руки, плечи и большая часть спины были оголены.

— Это ещё что такое⁈ — выкрик матери заставил Славяну резко развернуться.

Виктория Кудрявцева смотрела на дочь с изумлением и неодобрением.

— Проклятье… — выдохнула девушка устало, отворачиваясь.

— Славяна Григорьевна! Что у вас на спине⁈

В прихожую вошёл настороженный отец.

— В чём дело? Что с ней? — спросил он.

— Что вы здесь делаете? — игнорируя вопросы родителей спросила Слава.

— Повежливее, юная леди! — одёрнула дочь Виктория. — Повернись и покажи спину отцу!

Слава закатила глаза и, подняв длинные волосы одной рукой, развернулась. Поскольку топ сходился на спине чуть ниже поясницы, родители смогли увидеть большую часть татуировки.

— Слава, что это такое? — повторил вопрос жены Григорий.

Девушка развернулась лицом к родителям.

— Татуировка.

— Я вижу, что это татуировка. О чём ты думала, когда её наносила?

Слава сложила руки в замок.

— О том, что это красиво, само собой.

Виктория всплеснула руками.

— Так. Подождите. Давайте пойдём в столовую и присядем.

Вскоре все трое сидели за большим обеденным столом. Слава смотрела в сторону, сложив руки в замок под грудью. Виктория смотрела на дочь неодобрительно, но с беспокойством. Григорий был хмур.

— И что ещё помимо этой татуировки ты сделала со своим телом? — спросил отец.

— Пирсинг, — ответила девушка.

Слава сдвинула волосы, показывая кольца в ушах.

— Это… вполне ничего, — осторожно признала Виктория.

— Это не всё, — сказала Слава. — Но в других местах я вам не покажу.

Виктория с ужасом посмотрела на грудь дочери. Григорий сжал кулаки.

— Что ты делаешь, Слава? Зачем тебе всё… это? — спросил мужчина.

Девушка пожала плечами.

— Мне нравится, как я выгляжу. Это красиво.

— В приличном обществе… — начала Виктория.

— Мама! При необходимости я уберу и рисунок, и всё остальное. Да и какое приличное общество? Обо мне знает каждый, кто хоть немного интересуется военными играми.

— Вас всей командой дисквалифицировали, — напомнил Григорий. — С запретом на участие в любых соревнованиях.

Славяна широко улыбнулась.