Кунсткамера - История одной картины

GEORGES PEREC

UN CABINET D’AMATEUR

HISTOIRE D’UN TABLEAU

ЖОРЖ ПЕРЕК

КУНСТКАМЕРА

ИСТОРИЯ ОДНОЙ КАРТИНЫ

ПЕРЕВОД С ФРАНЦУЗСКОГО В. М КИСЛОВА

II А Л и I К1 А

Посвящается

Антуанетте и Мишелю Бине

ЖОРЖ ПЕРЕК

КУНСТКАМЕРА

Там я увидел бесценные полотна, многими из которых мне уже доводилось восхищаться при осмотре выставок и частных европейских коллекций. Здесь были представлены старые мастера различных школ: “Мадонна” Рафаэля, “Пресвятая Дева” Леонардо да Винчи, “Нимфа” Корреджо, “Женщина” Тициана, “Поклонение волхвов” Веронезе, “Успение” Мурильо, портрет кисти Гольбейна, “Монах” Веласкеса, “Мученик” Рибейры, “Ярмарка” Рубенса, два фламандских пейзажа Тенирса, три жанровые сценки работы Герарда Доу, Метсю и Поля Поттера, пара полотен Жерико и Прюдо-на, несколько морских видов Бекюйзена и Верне. Среди произведений современной живописи можно было увидеть картины кисти Делакруа, Энгра, Декампа, Труайона, Мессонье, Добиньи и т. д.

Жюль Верн, 20 000 лье под водой

“Кунсткамера” американского художника немецкого происхождения Генриха Кюрца была впервые показана публике в 1913 году в Питсбурге, штат Пенсильвания, в рамках целой серии культурных мероприятий, организованных немецкой общиной города в ознаменование двадцатипятилетия царствования императора Вильгельма И. В течение нескольких месяцев под тройным патронажем ежедневной газеты “Дас Фатерланд”, Американише Кунст Гезель-шафт и германо-американской торговой палаты беспрерывно чередовались балеты, концерты, показы мод, гастрономические и коммерческие недели, промышленные ярмарки, спортивные состязания, художественные выставки, театральные пьесы, оперы, оперетты, зрелища, конференции, большие балы и банкеты; вниманию германофилов, съехавшихся по случаю со всех концов американского континента, предлагались новейшие спектакли, один грандиознее

другого, в том числе три несомненных “гвоздя” программы: полная версия “Второго Фауста” на открытой сцене (к несчастью, представление на восьмом часу прервал начавшийся дождь), гастролирующая по всему миру оратория Манфреда Б. Готтлиба “Америка”, для исполнения которой потребовалось двести двадцать пять музыкантов, одиннадцать солистов и восемьсот хористов, и премьера ошеломительной оперетты “Дас Гелинген”, специально привезенной в Питсбург из Мюнхена вместе с ее знаменитыми создателями Тео Шуппеном и Мари-цей Шелленбубе.

На фоне всех этих колоссальных событий с их оглушительной рекламой, заполнявшей целые полосы журналов, выставка живописи, устроенная с апреля по октябрь в салонах гостиницы “Бавария”, чуть было не прошла незамеченной. Питсбургские газеты писали не столько о картинах, сколько о знатных лицах, присутствовавших на вернисаже: сенатор Линдеманн, судья Тавьелло, стальной магнат Келлог О’Брайен, миллионер Барри О. Фаггер, владелец и директор универмагов “Фаггер”, и немецкая делегация из сорока трех человек, возглавляемая доктором Ульрихом Шульце, первым заместителем секретаря Имперской Канцелярии и Чрезвычайным Послом Его Величества. Что касается искусствоведов из американских немецкоязычных газет, то они, как правило, ограничивались тем,

что перечисляли имена нескольких художников и названия некоторых работ, иногда сопровождая их краткими комментариями, уместными по любому поводу: В разделе натюрмортов стоит отметить восхитительный “Чайник на столе” Гартена, который с поразительным мастерством передает все оттенки синего, весьма изящную “Вазу для фруктов” раскованной кисти ушедшего от нас Зигмунда Бекера, и “Станок” Джеймса Цапфена, чей несколько грубоватый реализм словно смягчается скрытой нежностью, и т. д.

В этом малоблагоприятном контексте к произведению Кюрца отнеслись не намного лучше, чем к работам прочих художников, хотя сегодня, по прошествии времени, можно утверждать, что оно получило скорее хвалебные оценки: Антон Цвейг из “Чикаго Тагблат” описал его как “странную вещь в духе Эдгара По, о которой будет пролито еще немало чернил”; в краткой рецензии, отправленной в “Нью-Йорк Цайтунг”, Вальтер Баннертрегер сетовал на то, что “смог лишь упомянуть [этот] утонченно символистский портрет, в котором исключительное метафизическое вдохновение бросает открытый вызов многим чересчур общепринятым идеям относительно категории Прекрасного в искусстве”; Кристиан фон Мушельзон из милуокской “Мор-генштерн” увидел в нем “глухую экзальтацию новых ницшеанских принципов, охватывающих совокупность зримого и незримого”; что касает-

ся Тадеуша Доппельглейснера, одного из устроителей экспозиции, то его статья в “Фатерланд” хотя и оказалась более пространной (возможно, потому, что владелец картины, Герман Раффке, владелец пивоварен Раффке, щедро профинансировал выставку и предоставил много произведений из своей личной коллекции), была сознательно ограничена общими местами и анекдотами: