Куны не нужны

– Что бы ты понимал, щенок, – с этими словами главнокомандующий закашлялся и, вытащив белый платочек из кармана, протёр лоб, – они во всём виноваты. Играются с нами, как с куклами. Захотят – спасут, не захотят – оставят умирать. Мы обязаны им отомстить. Впрочем, дело не только в мести.

Старик вытолкал молодого учёного за дверь и пригласил генералов. Джим, повесив голову, побрёл по подземной колонии, с унынием рассматривая жёлтые фонари, одинаковые двери личных комнат. В центре поселения стоял неказистый дом анабиоза, пара клубов, вдалеке виднелись плантации с высокими потолками, на которых теперь трудилось совсем немного человек. Вот и всё. И это – столица! Из подземных колоний осталось всего-то три города. И все эти три города жили впроголодь, пили не больше суточной нормы и ненавидели свою жизнь. Пять лет… протянут ли они пять лет? Если огласить новость – у людей появится надежда.

Говорят, когда то, в подземных колониях было уютнее. Больше света, больше людей. На каждом углу росли цветы. Дом анабиоза раньше был Храмом Науки, это было так давно, тогда ещё жили Хранительницы. Потом власть унаследовал (унаследовал ли?) сын Хранительницы, а затем – внук. Чахлый ребёнок, злой и истеричный мальчик, теперь стал противным стариком. Что самое странное – никто не был против. Какая разница, кто у власти, если всё равно умирать?..

Всё меньше рождалось детей, всё больше гибло. Но теперь была надежда. Скоро мы поднимемся наверх. И разум, что помог нам поправить положение дел на планете, наверняка поможет, подскажет.

Время, так быстро текущее на Земле, пока ещё не коснулось потихоньку приближающихся к планете персеян.

Дела на корабле были закончены, и теперь могла официально наступить ночь. В этот вечерний час все были предоставлены сами себе. Хоботоносые, известные своей ленивостью, как обычно, отправились по каютам спать. Ипкис остался подрёмывать в кресле у штурвала. Нана, робко подошла, и села в соседнее кресло – кресло капитана. Ра приоткрыл глаз и вопросительно поднял на неё бровь – чего надо? Мулатка махнула рукой – не обращай внимания. Ипкис закрыл глаз, а Нана достала свой плеер и, воткнув наушники, включила музыку.

В полутьме звуки разлились по её телу и приятно задергали ниточки её нервов, так, что Нана стала отбивать пальцами ритм по коленке. В лобовом окне мелькали звёзды. Яркие, они неслись навстречу и проносились мимо, вдохновляя и удивляя. А музыка лилась. Композиция за композицией.

Нана перевела взгляд на Ипкиса – он улыбался. Вытащила наушники:

– Ты чего?

– Моя любимая композиция…

– Слишком громко играет? Я мешаю?

– Нет, нет, всё хорошо, – отвечал ра, не открывая глаз, – И ты хорошая. Я вижу, что в твоей душе много смятения. Ты правильно поступила.

– О чём это ты? – в один момент сердце забилось бешено, а щёки загорелись.

– Моя нация, Нана, живёт в подземном городе, чтобы не читать ваших мыслей, чтобы не быть угрозой приватности…Наша способность – это, конечно, тайна. В смысле, мы не все и не со всеми можем такое проделывать. Кроме того, я знаю, что это нечестно – подслушивать такое, но я не удержался пару раз, ты была так печальна. Думал, вдруг я могу помочь. Твоя тревога так пульсировала, что я не мог не обратить внимания.

– Ты ведь не скажешь никому?

– Нет, что ты.

Воцарилось молчание. Немного подумав, Нана протянула один наушник Ипкису и тот благодарно его принял. Они продолжили слушать музыку и смотреть на холодный свет звёзд.

Тем временем, Ева посвящала свой вечер любимому хобби. Втайне и в одиночестве выпитая бутылка малинового вина её подбадривала и вдохновляла, а стилус – перо, летал по планшету, как заколдованный, оставляя точные линии.

Зажглась лампочка над дверью, оповещающая о госте. Ева вздохнула и, положив стилус рядом с планшетом, нажала кнопку открытия люка. Она развернулась на кресле к выходу и улыбнулась – пришёл Пи.

– Не спится? – Ева встала ему навстречу, – Ты тоже волнуешься?

– Ага, – вздохнул персеянин, – я, конечно, бывал уже на других планетах, и на таких диких, как Земля – тоже бывал, но впервые на мне лежит столь большая ответственность.

– Почётная ответственность, Пи. Я всегда знала, что ты будешь талантливым учёным, – девушка похлопала его по плечу, – хочешь вина?

– Ты что, протащила на борт это земное пойло?

– Не называй его так, оно замечательное, – заговорщически подмигнув, Ева извлекла из своей сумки бутылку, – подруга моей мамы делает восхитительное малиновое вино. Это поможет тебе расслабиться.

– Ну, наливай, – Пи вздохнул и, присев за столик, выставил с полки два стаканчика.

Ева, ухмыльнувшись, наполнила ёмкости и села рядом.

– За скорое прибытие, – девушка легонько чокнулась своим стаканчиком со стаканчиком друга.

Персеянин пригубил вино и зажмурился:

– Сладкое, – он сделал ещё глоток и задумчиво добавил, – действительно, недурно.

– Жаль, у меня нет никаких закусок. Но ничего, пей. Ты впервые такое пробуешь?

Пи отвёл глаза в сторону:

– Нет, я пробовал вино и раньше… Но оно было совсем не такое.