Купание голышом

Детектив закрыл блокнот и встал.

– Возможно, ничего с вашей женой не случилось, мистер Перроне. Возможно, она окажется жива и здорова.

– Боже, я так надеюсь.

Детектив равнодушно улыбнулся.

– Это большой корабль.

«А океан еще больше», – подумал Чаз.

– Еще один вопрос. Не была ли миссис Перроне накануне подавлена?

Чаз нервно хохотнул и отмахнулся:

– Даже и не думайте! Джои совершенно точно не могла покончить с собой. Ни за что. Спросите любого, кто ее знал…

– Знает, – перебил детектив.

– Да, конечно. Она самый жизнерадостный человек на свете. – Столь упорное отрицание долженствовало укрепить позицию Чаза в глазах следствия. Он любительски изучал вопрос и знал, что родственники самоубийц часто отрицают, будто замечали симптомы депрессии.

– Иногда, если человек пьян… – начал детектив.

– Да, но не Джои, – прервал его Чаз. – В пьяном виде она хихикала… хихикает.

Чаз осознал, что прикусил губу – удачный штрих к образу. Получается, будто он по правде встревожен. Детектив взял «Мадам Бовари».

– Это ваша или ее?

– Ее. – Чаз порадовался: наживка проглочена.

– Особо не похихикаешь, – отметил детектив, изучая разворот.

– Я не читал, – правдиво ответил Чаз. Он попросил у продавца в «Барнс-энд-Нобл» что-нибудь романтическое, но трагическое.

– В книге говорится о женщине, которую толком не понимал никто, даже она сама, – сообщил детектив. – Поэтому она отравилась мышьяком.

«Великолепно», – подумал Чаз.

– Послушайте, Джои вчера была счастлива. – Он уже не настаивал. – Что еще могло вымести ее танцевать на палубу в половине четвертого утра?

– В лунном свете.

– Вот именно.

– Капитан сказал, что вошел в полосу дождя.

– Да, но это было раньше, – ответил Чаз. – Около одиннадцати. Когда Джои отправилась наружу, было очень красиво.

Перед выходом из Ки-Вест Чаз посмотрел метеосводку по телевизору в знаменитом баре «Неряха Джо»[4]. Он знал, что небо очистится к 3.30 утра – сфабрикованному времени исчезновения жены.

– Ночью луна была полная, – добавил Чаз – вроде как своими глазами видел.

– Кажется, да, – отозвался детектив.

Он стоял, словно ожидая, не скажет ли Чаз еще чего-нибудь.

И Чаз сказал:

– Я вспомнил. Енот, бешеный енот бегает по кораблю.

– Ага.

– Я серьезно. Спросите у капитана. Мы на несколько часов задержались в Лодердейле в воскресенье, пока его искали.

– Продолжайте.

– Вы что, не понимаете? А вдруг на Джои напал енот, когда она гуляла? Вдруг этот чокнутый монстрик за ней погнался и она случайно упала за борт?

– Ничего себе гипотеза, – произнес детектив.

– Вы когда-нибудь видели бешеных животных? Носятся как сумасшедшие.

– Я уже знаю про енота, – сказал детектив. – В судовом журнале написано, что его поймали в прачечной для экипажа и высадили в Сан-Хуане.

– Ох, – сказал Чаз. – Ну, хорошо, что вы проверили.

– Мы стараемся работать тщательно, – ядовито произнес детектив. Неподобающе так разговаривать с обезумевшем от горя мужем, подумал Чаз. Он обрадовался, когда детектив наконец ушел, и совсем успокоился, узнав, что может собирать вещи. Каюту требовалось вскорости освободить, поскольку «Герцогиню солнца» готовили к новому круизу.

Позже, когда Чаз Перроне спускался вслед за носильщиком по трапу, он увидел, как два ярко-оранжевых вертолета поднимаются с площадки станции береговой охраны на той стороне гавани. Вертолеты накренились и рванули в Атлантику, где катер и две спасательные лодки поменьше уже прочесывали волны в поисках Джои. Береговая охрана пошлет еще «Фалькон»[5] откуда-нибудь из Опалока – во всяком случае, так сказали Чазу.

Он глянул на часы и подумал: «Тринадцать часов, пьяная – все, она в прошлом».

Пускай ищут сколько влезет.

Хэнк и Лана Уилер жили в Элко, штат Невада, и держали прибыльное казино, которое прославилось русским медвежьим балетом. Медведей растила и дрессировала почти отошедшая отдел Госпожа – она называла себя Большой Медведицей.

Со временем Уилеры полюбили Медведицу как родную. Когда у одной звезды балета, 425-фунтового кастрированного азиата по имени Борис, обнаружился ретинированный премоляр, Уилеры щедро арендовали джет «Гольфстрим»[6], чтобы отправить животное на озеро Тахо к известному ветеринару-периодонтологу. Хэнк и Лана тоже полетели – морально поддержать больного и успеть прокатиться весной на лыжах.

На обратном пути что-то пошло наперекосяк, и самолет упал в горах Кортес. Федеральные следователи позднее выяснили, что по неизвестным причинам во время катастрофы вылеченный мишка сидел в кресле второго пилота. На 35-миллиметровой пленке, отснятой Уилерами, обнаружили несколько кадров: судя по ним, Бориса втиснули за штурвал. На одном снимке Большая Медведица, смеясь, свернулась клубочком у зверя на коленях и льет ликер «Бейлис» из бутылки в его раззявленную пасть. На следующем Борис позирует в наушниках и авиационных очках.