Купание в пруду под дождем

Почувствовал я и вот что: этим русским удалось то, что им удалось, так прекрасно, что ни мне, ни кому бы то ни было другому нет нужды продолжать делать то же самое.

Можно сказать и так: моя (и ваша) работа отчасти состоит в том, чтобы отыскать новые пути развития этого жанра; писать рассказы, столь же сильные, как эти русские, однако новые – голосом, подачей и предметами внимания в них, то есть чтобы они откликались на знание о бытии на Земле, которое история человечества принесла нам с тех пор, как те русские здесь жили.

Эти рассказы, как мы убедились, воздействуют очень по-своему. Нашим необходимо воздействовать иначе – не только для того, чтобы отличаться от тех былых работ, но и чтобы соответствовали они нашему времени так же свежо, как соответствовали своему те русские.

За этой книгой мне исполнился шестьдесят один год, и я, пока писал ее, вновь и вновь задавался вопросом, почему сочинять рассказы важно – важно ли это настолько, чтобы тратить на них столько времени: я остро осознал, что время драгоценно, жизнь уходит, и, конечно же, не все, что я хочу сделать за жизнь, успеется, – совсем нет, никак, – и конец подступит стремительнее, чем я предполагаю (даже если подступит он, в соответствии с моим планом, через двести лет отсюда, когда мне будет 261).

Написание этой книги обернулось возможностью еще раз спросить себя столько лет спустя: «Ты все еще хочешь посвятить свою жизнь вымыслу?»

И, как выясняется, хочу.

Правда хочу.

В начале первого занятия семестра я всегда прошу студентов ставить скобки перед всем, что я скажу (то есть перед нашим семестровым курсом), а перед этими скобками размещать слова «Джордж считает, что».

В конце последнего занятия я прошу их закрыть скобки и добавить фразу: «Короче, в любом случае так считает Джордж».

Теперь и вы можете закрыть эти скобки.

Благодарю вас от всего сердца за то, что уделили время и силы и добрались досюда, и искренне надеюсь, что в чем-то эта книга пойдет вам на пользу.

Корралитос, Калифорния

Апрель 2020 года

Приложения

Приложение А Учимся сокращать

ЧАСТЬ 1

Прочтите приведенный ниже текст.

Засеките пять минут.

За это время сократите этот текст на двадцать слов.

Закончив, ответьте себе вот на эти вопросы:

1. Что я вырезал(а)?

2. Почему я это вырезал(а)? (Это расскажет вам кое-что о вашем редакторском чутье.)

3. Лучше или хуже стал получившийся отредактированный текст?

А теперь проделайте все то же самое еще раз.

Более того, проделайте все то же самое не раз и не два, пока от исходных 490 слов этого фрагмента не останется половина (245).

ТЕКСТ

Жил да был невозмутимый приветливый человек по имени Билл. Однажды Билл, облаченный в коричневую рубашку, зашел, источая дух паранойи, в Департамент автомобильного транспорта. Ничего необычного или недостоверного в этом нет. В ДАТ занервничает кто угодно, если он в здравом рассудке. Ум Билла перебирал картинки в той же мере смутные, в какой порождены они были беспокойством. Билл видел себя в наручниках. Представлял, как кто-то появляется из подсобки со списком автомобилей, которые Билл за пятьдесят лет своей жизни помял, поцарапал или стукнул дверцей на всевозможных парковках: сперва в Индиане, затем в Калифорнии, а теперь вот в Сиракьюс, штат Нью-Йорк, где, как Биллу кажется, худший в смысле нервозности ДАТ на свете, бочком притулившийся на одной улице с похожими приземистыми жилыми и заводскими зданиями, ищешь его, ищешь… И всякий раз приходилось искать заново. Билл не мог запомнить, как находил его в прошлый раз, плохо дело. В конторе ДАТ потолки низкие и воняло дымом, средством для мытья полов и человеческим потом. Но один и тот же мужик все тер и тер пол шваброй. Едва ли не казалось, что трет он смесью средства для мытья полов и человеческого пота, попутно куря. Но нет: над головой у него висела табличка «НЕ КУРИТЬ». Вот правда, до чего тут все обыденно и до чего бюрократично. Везде в Америке есть такие общественные здания: дешево обустроить, наверное, но необычайно дорого в смысле истощения психики тех, кто вынужден их посещать. Билл двинулся к конторке. Но сперва надо получить номерок у женщины с пламенно-рыжими волосами. Она сидела за столом у двери, которую Билл только что миновал.

– Здесь номерки дают? – спросил Билл.

– Да, – ответила женщина.

– Красивые волосы, – сказал Билл.

– Вы ехидничаете? – спросила женщина.

Билл не нашелся с ответом. Да, он съехидничал, но теперь он осознал, что оплошал – чисто потому, что еще номерок получить надо. Чего он все время такой ехидный? Что плохого эта бледная тетка-клоунесса ему сделала? Его паранойя усилилась. Картинки поплыли перед глазами – скорее даже геометрические фигуры: катастрофические, свернутые как зародыш и развеселые завитки и искры, возможно, из-за надвигавшейся мигрени. Комната качнулась, отпрянула, а затем вновь прояснилась. Слишком жарко.