Купчино, бастарды с севера

— Надо сделать запрос в Министерство Обороны. Желательно — для реального ускорения — по неформальной «генеральской» линии. Пусть в срочном порядке, без бюрократической волокиты, сообщат фамилии-имена-отчества всех сослуживцев гражданина Ковтуна Игоря Сергеевича, уроженца города Хабаровска…

Через трое суток они — в том же составе — собрались в кабинете генерал-лейтенанта.

Сомов, разложив на чёрно-фиолетовой столешнице различные бумаги, доложил о достигнутых результатах.

— Неожиданный и нестандартный поворот событий, — задумчиво усмехнулся Тургаев. — Я думал, что такое бывает только в толстых детективных романах. Молодец, Павел Сергеевич!

— Конечно, молодец, — поддержал Архангельский. — Только, вот…

— Что такое?

— Доказательства — почти все — косвенные. Как на такой слабой доказательной базе, построенной — в основном — на одних умозаключениях, можно оформить дельное обвинительное заключение?

— Это да, — погрустнел генерал-лейтенант. — Любой мало-мальски грамотный адвокат пошлёт нас всех — и оптом, и поодиночке — очень-очень далеко. Да и прокурор ордера на арест подозреваемого, пожалуй, не подпишет… Знаешь что, подполковник? Попробуй поговорить с фигурантом по душам? Ну, на правах старого знакомца?

— Извините, но какой в этом смысл?

— А ты с ним потолкуй, предварительно положив включённый диктофон в карман. Вот, тебе и смысл. Нынче, слава Богу, суды и аудиозаписи принимаю в качестве доказательной базы…

Эпилог

Вдоль Бухарестской, между улицами Ярослава Гашека и Димитрова, был разбит — ещё в «доперестроечные» времена — непрезентабельный и хиловатый парк. Вернее, большой и бестолковый сквер, огороженный по периметру высоким кустарником и покрытый густой сетью узких гравийных дорожек.

Обычно по этим дорожкам размеренно трусили упорные бегуны всевозможных возрастов, заботящиеся о своём здоровье, и неторопливо перемещались юные симпатичные мамочки с детскими колясками. Но в то утро в сквере — по неизвестным причинам — было пустынно. Только одинокий пешеход, рассеянно сжимая в ладонях пол-литровую пивную банку, неторопливо шагал по центральной аллее.

Пешехода звали — «Александр Викторович Сидоров». Он работал Главным редактором Издательского Дома «Петроград», а также являлся совладельцем данной коммерческой структуры.

Александр Викторович был бородат, очкаст и слегка — по одежде и внешнему облику — неухожен. Классический образчик питерского интеллигента в третьем поколении, короче говоря.

— Привет, Викторыч! — окликнул прохожего Пашка, заранее угнездившийся на светло-синей садовой скамье, расположенной в эркере, образованном высокими кустами боярышника. — Давненько не виделись. Почитай, с самой моей свадьбы… Прогуляться вышел, червь книжный? Типа — на променад?

— Сколько лет, сколько зим! — широко и добросердечно улыбнулся Сидоров. — Приветствую, Павел Сергеевич. Говорят, что тебя можно поздравить с присвоением высокого звания подполковника?

— Правильно говорят.

— Тогда — поздравляю.

— Спасибо, конечно. Присаживайся рядом, акула издательского бизнеса. Посидим, поболтаем.

— Я, собственно, спешу. Опаздываю на важную деловую встречу. Бизнес, знаешь ли…

— Знаю. А ты, тем не менее, присаживайся, — в голосе Сомова обозначилась свинцовая строгость. — Пивка попьём.

— Закончилось пиво, — отправляя алюминиевую банку в бетонную урну, на которой значилось: — «Фрунзенский район», сообщил совладелец ИД «Петроград». — Так что…

— Ничего страшного и непоправимого. Я к этой нашей встрече подготовился на совесть. Вот, полный полиэтиленовый пакет. Пять сортов. Выбирай любой… Ты же, как помнится, предпочитаешь немецкое светлое? Держи. Вскрывай. Глотай.

— Спасибо.

— Как оно тебе? — через минуту вкрадчиво поинтересовался Пашка.

— Нормально. Действительно, немецкое. Действительно, светлое. Без дураков и вопросов.

— Фирма веников не вяжет.

— Значит, хочешь поговорить? — Сидоров, пристроив банку с пивом на доски садовой скамьи, достал из кармана джинсовой куртки маленькую чёрную коробочку, звонко щёлкнул невидимым тумблером, после чего, неодобрительно покачав лохматой головой, заявил: — Нехорошо, господин подполковник, получается. Некультурно и не по-товарищески… Предлагаешь потолковать по душам. А сам? Коварно включил какое-то записывающее устройство… Видишь?

В правом верхнем углу панели чёрной коробочки заговорщицки подмигивал крохотный рубиновый огонёк.

— Вижу.

Сомов, вздохнув, демонстративно извлёк из брючного кармана светло-серый японский диктофон и надавил подушечкой указательного пальца на кнопку — «Выкл.».

Рубиновая лампочка незамедлительно погасла и, подумав пару секунд, послушно замигала успокаивающим ярко-изумрудным цветом.

— Теперь — поговорим? — поинтересовался Пашка. — Надеюсь, что все препятствия устранены?

— Сейчас проверим…

Главный редактор ИД «Петроград» поднялся на ноги, медленно повертел чёрной коробочкой во все стороны, после чего успокоился и, опустившись на светло-синюю скамью, разрешил:

— Спрашивай, подполковник.