Купчино, трилогия (СИ)

- Хрень какая-то, - поднимая воротник старенькой лётной куртки, пробормотал Глеб. - Словно не в мартовском Питере нахожусь, а на родимой февральской Чукотке. Злая такая пурга, серьёзная.... А за окном пурга. А может, лишь, метель. И смятая постель - как снег - белым бела. Ответь мне. А зачем - живёшь ты без меня? Ответь мне. А зачем - я без тебя живу?

- А, помогите! - донеслось сквозь мутную снежную пелену. - Оно опять появилось.... Помогите!

Через перекрёсток - наискосок, со стороны пруда, огороженного высоким строительным забором - неуклюже бежал низенький мужчина, облачённый в тяжёлый овчинный тулуп.

- Ко мне! - велел Глеб. - Кто таков?

- Дык, сторож я тутошний, товарищ милиционер. То есть, господин полицейский. Я вас сразу узнал. То есть, в лицо, - прикрываясь рукой в вязаной варежке от снежных зарядов, испуганно зачастил пожилой бородач. - Стройку я охраняю. Официально оформлен, по договору подряда. Не сомневайтесь...

- И что же там случилось-приключилось? Кто тебя, бравого, так напугал?

- Оно, Привидение. Или же высоченный Призрак в белом балахоне? Не знаю. Врать не буду.... Как выскочит из-за забора. Как заорёт на меня, мол: - "Пшёл вон отсюда!".

- А ты?

- Я и пошёл. То есть, побежал со всех ног. Не посмел ослушаться. Чуть, грешным делом, не обмочился...

- Понятное дело, - взбодрился Глеб. - Мобильник-то есть?

- Конечно. Как и полагается по служебному статусу.

- Тогда звони. Вызывай подмогу.

- В милицию звонить? - шмыгнув носом, уточнил бородач. - То есть, в полицию?

- Не стоит отвлекать служивых от серьёзных и важных дел. Своих побеспокой, строительных. Их же объект. Вот, пусть и подсуетятся. Стой здесь и звони.

- А вы?

- Пойду, посмотрю на хвалёное Привидение. Если повезёт, то и познакомлюсь. Давно пора...

Дисциплинированно дождавшись зелёного сигнала светофора, подполковник перешёл через Бухарестскую. Постоял, пропуская редкие машины, пересёк улицу имени пламенного болгарского коммуниста Григория Димитрова. Двинулся вдоль тёмно-синего забора из алюминиевого профиля.

Примерно через сто пятьдесят метров в заборе обнаружилась распахнутая настежь узкая калитка.

- Трусливый сторож, убегая, не удосужился прикрыть, - прокомментировал Глеб. - Бывает, чего уж там...

Метель неожиданно прекратилась. Ветер стих. Вокруг установилась тревожная и вязкая тишина.

Сложив ладони рупором, направленным в калиточный проём, он прокричал строгим "полицейским" голосом:

- Эй, там, мать вашу! Поднимаем руки и выходим! Ну, кому сказано, дурилки картонные? И без глупых шуток, пожалуйста! В случае активного сопротивления - стреляю на поражение!

- Из чего стрелять собрался, господин подполковник? - насмешливо поинтересовался глухой, слегка надменный голос. - Пистолетик-то у тебя есть?

- Имеется, - соврал Глеб. - Уже и с предохранителя снял.

- Ха-ха-ха! - глумливо рассмеялся неизвестный. - Всему Купчино известно, что выходя на вечерний променад, ты, чудак легавый, никогда не берёшь ствола с собой. Мол, привычка такая.... А я, наоборот, без пестика - ни шагу. Железобетонное и краеугольное правило. Хочешь проверить, подполковник? Заходи, не заперто, не стесняйся. Милости просим!

Глеб Назаров, будучи мужчиной взрослым и основательным, не любил торопиться. Поэтому, сугубо для начала, он выкурил - почти до самого фильтра - дежурную сигарету, выбросил окурок в ближайший светло-сиреневый сугроб, после чего, особо не мандражируя, прошёл на территорию строительной площадки.

Снег, горбатые кочки сугробов, берег замёрзшего пруда, стандартный строительный вагончик, полное безлюдье.

В вагончике тоже никого не обнаружилось.

- Ерунда какая-то, - подытожил Глеб. - Так можно и в Привидения поверить. Мол, пришло, попугало вволю, а потом, слегка заскучав и замёрзнув, растаяло в воздухе. Ладно, проехали.

А на утро строители нашли в высоком сугробе отрезанную человеческую голову. И скандал, вроде уже затухающий, разгорелся с новой силой...

День прошёл в бестолковой суете - работа-ругань с медлительными и вальяжными экспертами, поиск случайных свидетелей, допрос свидетелей выявленных. То есть, бородатого сторожа со стройки и двух старшеклассников, любящих покурить перед сном.

Конечно, и Тощий бастард являлся полноценным и особо важным свидетелем. Но как, пардон, допрашивать собственного начальника? Вот, то-то же...

"Разговор, естественно, состоялся. Вернее, не разговор, а сплошной начальственный монолог", - мысленно сплюнул Сомов. - "Ерунда сплошная и бестолковая...".