Купчино, трилогия (СИ)

Гришка допил австралийское пиво, ещё минут пять-семь честно поборолся со сном, после чего сдался - прошёл в кабинет главы питерского Дозора, устроился на диванчике, укрылся дырявой курткой и мгновенно уснул.

Что, вернее, кто ему снился? Догадаться нетрудно - Матильда и Сева. Поочерёдно, ясная июльская зорька...

Почему она убежала? Потому, что не любила непонятки.... Кто этот лысый тип, за неполную минуту убивший трёх мужиков и одну немецкую овчарку? Друг? То есть, сотрудник легендарного Дозора? Или, наоборот, отмороженный маньяк, только что жестоко устранивший конкурентов?

"Не буду, пожалуй, проявлять излишнего любопытства", - срываясь с места, решила Юлька. - "Ещё бабушка-покойница учила, что, мол, лезть в чужие дела - очень невежливо и чревато.... Опять же, кроссовки на ногах. А они, как известно, для того и придуманы, чтобы быстро бегать.... Что делать, если лысый дяденька бросится в погоню? Не бросится. Ему же ещё мертвецов надо обыскать. Диалектика...".

Она за считанные минуты добежала до ближайшей асфальтовой дороги, тут же поймала частника и, плюхнувшись на сиденье, попросила:

- Д-до метро. П-пожалуйста. П-побыстрей...

Автомобиль остановился, не доехав метров семь-восемь до серой бетонной тумбы, на которой сидел, свесив ноги вниз, давешний бородатенький очкарик - любитель поэзии. Рядом с тумбой стоял высокий деревянный ящик, на котором располагалась чёрная широкополая шляпа.

Рассчитавшись с водителем, девушка выбрался из машины.

- Это ещё что такое? - раздалось рядом. - Ну-ка, красавица, предъяви документы!

Она обернулась - в двух метрах обнаружилась парочка полицейских с сержантскими погонами на плечах.

- Это вы мне? - презрительно скривилась Юлька. - В чём дело? Мода такая - приставать к законопослушным девушкам?

- Законопослушные девушки кастетами не пользуются, - логично возразил один из сержантов, тот, что повыше. - Будем, однако, разбираться...

Очкарик, сидевший на бетонной тумбе, несколько раз громко кашлянул.

"Да, с кастетом-то я знатно опростоволосилась, забыла - в спешке - снять с руки", - мысленно повинилась Юлька, а вслух образцово-показательно удивилась:

- Какой ещё кастет? О чём вы толкуете, господа полицейские? Это браслетик такой. Типа - парижская дизайнерская разработка. Последний писк европейской моды и всё такое.... Не верите? А вы у поэта спросите, - указала пальцем на бородатого юнца. - Он не даст соврать.

- Твоя деваха, Палыч? - уважительно спросил высокий сержант.

- Моя, - невозмутимо подтвердил очкарик. - Практически невеста.

- Тогда, друг, извиняй. Не знали.... Ну, мы пошли. Дела.

- Ты это, Палыч, - замялся низенький полицейский. - Объяснил бы своей сердечной зазнобе - что, да как. Мол, Купчино - это вам не Париж занюханный. Ладно, всех благ...

Полицейские ушли.

- Спасибо за помощь, - вежливо поблагодарила девушка. - Выручил.

- Всегда - пожалуйста. Обращайся.

- Меня, кстати, Юлькой зовут. А тебя?

- Ты же знаешь, - усмехнулся молодой человек. - Поэтом. Это моё прозвище. И тутошнее, и тамошнее.... Залезай, поболтаем. Лясы поточим. Только ящик переставь на другую сторону - относительно меня.

- Зачем - переставить? - удивилась Юлька.

- Затем, - Поэт слегка, с видимым трудом, приподнял левую руку, кисть которой была затянута в тугую чёрную перчатку.

- Ой, извини! Я и не заметила.

Девушка, переставив ящик на несколько метров в сторону, забралась на него. В чёрной широкополой шляпе обнаружилась пригоршня монет и несколько мятых купюр.

- Сперва копилку мне передай, - попросил очкарик. - Заодно и дневную выручку посчитаем.

- Копилку? А, поняла.... Держи.

- Спасибо. Давай руку.

Вокруг безраздельно властвовал тихий летний вечер. Солнечный малиновый диск наполовину спрятался за крышей ближайшей высотки. Поток людей, выходящих из метро, преобразовался в тоненькую струйку. В воздухе явственно чувствовалось дыхание приближающейся ночи.

- Четыреста пятьдесят три рубля, - старательно пересчитав деньги, извлечённые из шляпы, сообщила Юлька. - Это много или мало?

- Нормально. Бывает и гораздо меньше. Особенно, когда дождик моросит весь день.

- И часто ты...э-э-э, занимаешься этим делом?

- Когда как. В зависимости от настроения и необходимости.

- А, почему тебя местные полицейские уважают? За что? Если, конечно, не секрет?

- Являюсь местной достопримечательностью, - невесело усмехнулся Поэт. - Причём, насквозь легендарной.

- Расскажешь?