Купчино, трилогия (СИ)

"Интересующая нас парадная пользуется повышенной популярностью", - насмешливо пробурчал внутренний голос. - "За последние семь-десять минут в неё проследовала целая куча народа: давешний старичок с немецкой овчаркой, мужик с пухлым портфелем, толстая брюнетка, парень в тёмно-синем рабочем комбинезоне, неприметная деваха неопределённого возраста и несколько подростков...".

Неожиданно в наушниках тихонько заскрипело.

"Ключ в замочной скважине?", - предположил неугомонный внутренний голос. - "Очень похоже на то.... Ага, звякнуло. Дверь захлопнулась и сработала "собачка" замка. Два раза глухо стукнуло.... Кто-то сбросил обувь? Ну-ну. Тощий бастард в подъезд не заходил, это точно. Следовательно, сейчас в квартире находится загримированная Марина Бокий. Под кого - загримированная? А Бог его знает. Может, под толстую брюнетку в старомодном драповом пальто. Может, под худенького паренька в рабочем комбинезоне.... Шаги. Куда-то пошла. Сейчас, братец, мы принимаем сигнал со "спального жучка"? Попробуй-ка задействовать "кухонный"...".

Минут десять-двенадцать Пашка попеременно переключался с одного "жучка" на другой. Но к реальным результатам это не приводило - шаги, шорох одежды, звуки льющейся воды, вновь - шаги...

Наконец, при очередном "посещении" кухни возникла некоторая определённость - открылась-закрылась дверца холодильника, чуть позже послышался равномерный стук, и опытный внутренний голос уверенно прокомментировал: - "Это она, надо думать, отбивает - специальным молоточком - мясо. Знать, решила побаловать любовника сочными отбивными.... А теперь зашипело. Скорее всего - масло на сковороде. Зашипело громче. Это кухарка выложила мясо на раскалённую поверхность...".

Вскоре приятный женский голос - сквозь шипение - запел:

Когда приходит он - уже под вечер.

Бродяга-ветер, с розою в руке.

Несёт её - прекраснейшей из женщин,

И тишина - купается в реке...

Когда приходит он. Уже - под вечер...

Тогда - вновь просыпаются желанья.

И память - словно чей-то громкий вскрик.

На краюшке обрыва - мирозданья,

Вы не волнуйтесь. Я уже привык....

На краюшке обрыва - мирозданья...

Ещё сюжет. Уже на склоне лета,

Тот ветер испугался, убежал.

Она пред ним предстала - не одета,

Совсем другого он тогда - желал...

Она пред ним предстала - не одета...

Я прихожу всегда - уже под вечер.

С бордовой розой, трепетный - уже.

За целый час - до вожделенной встречи,

Она меня встречает - в неглиже...

За целый час - до вожделенной встречи...

Романса нить - серебряная пыль.

Вуаль на клавишах - по-прежнему - прозрачна...

Она вновь уверяет: это - быль.

И на меня глядит - так однозначно...

Романса нить - серебряная пыль...

"Очень необычная и красивая песенка", - оценил сентиментальный внутренний голос. - "Романса нить - серебряная пыль.... Ага, Тощий бастард появился. Внимание, входит в подъезд...".

Тихий скрип дверных петель, отголоски разговора, звуки поцелуев, шорох шагов.

- Удивила, честное слово, - раздался в наушниках знакомый мужской голос. - Я тебя, любимая, ждал только после восьми.

- На двадцать два ноль-ноль Митрофаненко назначил внеочередную встречу, - отозвалась женщина. - В гостинице "Прибалтийская". Хочет дополнительно обсудить какие-то важные вопросы...

"Это они прошли на кухню", - любезно пояснил внутренний голос. - "Сейчас ужинать будут. А потом, сосёнки точёные, отправятся в спальню. Сам, Пашенька, наверное, догадываешься - зачем. Да, очень романтичная и завлекательная история, ничего не скажешь...".

- Не нравится мне этот упитанный московский депутатик, - заявил Назаров.

- Перестань, пожалуйста. Хваткий, несуетливый, тёртый и реальный мужик. Слово, по крайней мере, держит. Обещал вас с Николаем перевести с заснеженной Чукотки в цивилизованный Питер? Перевёл в лучшем виде. Обещал подключить прессу и телевидение? Подключил.

- Я не об этом. Мне не нравится - как он смотрит на тебя. Взгляд маслянистый такой. Похотливый.

- Разве я виновата, что родилась красивой? - в женском голосе обозначились откровенно-кокетливые нотки. - Присаживайся, Глебушка, присаживайся. Вот, свиная отбивная с грибами. В меру прожаренная, как ты и любишь. Винца налить? Красное, испанское...

Послышались бытовые звуки - бряки, стуки, бульканье жидкости, переливаемой из бутылки в фужеры.

- А по поводу Митрофаненко, милый, можешь не волноваться, - заверила Мария. - Да, клинья ко мне он бьёт со всем усердием. Но так, чисто по привычке. Самец, всё-таки. Ведомый, так сказать, природным мужским инстинктом. И понимая - в глубине души - что ничего ему не обломится. Я же люблю только вас - тебя и Николая.

Звяканье ножей-вилок о тарелки, глотающие звуки.

- Я бы хотел, чтобы ты была только моей, - через минуту пробурчал Тощий бастард.

- Николай - твой закадычный друг. А для настоящего друга - ничего не жалко.

- Я помню. Но, хотелось бы...

- До недавнего времени тебя всё устраивало.... Что-то случилось?