Купеческая дочь замуж не желает

— Я не для того за тебя замуж вышла, чтобы тарелки мыть и сопли ребенку вытирать! Деньги были, ты, куда их дел?

Скандал набирал обороты, Костя уже хорошо знал эти визгливые нотки в голосе жены. Но все равно попытался воззвать к разуму супруги.

— Танюша, но если летать в Лондон лечить зубы, отдыхать через каждые два месяца то на Бали, то на Мальдивах… а твое желание поиграть в рулетку в Монте-Карло обошлось нам почти в состояние. Ты проиграла столько, что пришлось продать и особняк и машину. Да и твои покупки в Милане каждый сезон тоже недешевы.

— А ты своей маме домик купил в Швейцарии! И денег ей столько на счёт перевел, что она теперь и приезжать в Россию не хочет!

Не осталась в долгу жена. Костя вздохнул только. Это верно, две женщины его жизни обладали непомерными аппетитами насчёт денег.

— Что тебе сказали в банке? Дадут кредит?

— Нет, не дают, они там все мои возможности до последнего рубля подсчитали. Не дают. И у адвоката тоже был. Маринкина квартира нам не светит, мы с ней уже в разводе были. И, представляешь, эта шкура, племянничек их, интересуется этой ржавой банкой, Тойотой! Где она, спрашивает! Хорошо, тогда в суматохе я ее угнал со двора на старую мамину дачу, да документы через знакомого гаишника сменил ей! А то бы сейчас ездил бы на автобусе! Я пойду, прилягу, а то голова болит, да и устал сегодня.

И Костя, развязывая на ходу галстук, ушел в другую комнату. После его ухода женщина постояла немного, потом принялась лихорадочно переодеваться. Хорошо, что чемоданы она успела собрать до прихода Кости, сложив туда самое ценное, по ее мнению. Такси вызывала, закрывшись в ванной, чтобы не услышал муж. Загранпаспорт у нее ещё действующий, вот куда будут билеты в аэропорту, туда она и полетит. Пусть они остаются все тут, а она ещё молодая, ей надо и свою жизнь устраивать.

Билеты были за час до вылета в Египет. Татьяна с радостью полетела туда. Она ещё не знала, что ее чемоданы украдут в аэропорту, а сумочку с небольшим количеством долларов и документами отберёт наглый таксист.

Жизнь в одном из ближневосточных борделей была долгой и совсем не лёгкой.

Эпилог

Жизнь прекрасна и ярка,

Жизнь свободна и легка,

Жизнь есть солнечный рассвет,

Жизнь есть неба дивный свет,

Жизнь — улыбки и цветы,

Жизнь есть ласка добрых слов,

Жизнь есть — дети и любовь!

Прошло десять лет со дня моей свадьбы с Иртэном.

Летний денёк был как на заказ — ясный, но не жаркий, утренний теплый ветерок ласково обвевал длинные плети клематисов, увивавшие проемы между колоннами террасы.

Я сидела в плетеном кресле возле столика на террасе, с улыбкой наблюдая, как моя четырехлетняя дочка Тания, а по-домашнему Танюшка, пытается неумело ещё магичить в моем розарии.

Поодаль стоял садовник и наблюдал, чтобы ребенок в своем усердии не нанес вреда ни себе, ни моим горячо любимым розам. Внук моего старого садовника, худой, нескладный подросток, робко жавшийся в углу холла, где я зимой читала или рассказывала местной ребятне сказки, неожиданно вырос и превратился в высокого, сильного молодого мужчину, давно сменившего пожилого деда на посту садовника. Счастливо женатый на одной из моих горничных и гордый отец двух прелестных малышей. И, да, обладатель магии земли.

Получив основательные базовые навыки от деда, при помощи и советах барона Дарти, он превратил наши почти погубленные сады, в одни из самых процветающих в нашем округе. Не без помощи магии, конечно. Помню, как он напугался первый раз проявлению волшебных способностей. Два дня просидел в садовом домике, не выходя, потом решился рассказать мне. Вдвоем мы с ним справились.

А какой розарий у нас получился! Теперь у нас розы не только одного цвета, но и нежно-розовые, красные, почти белые. Все это результаты наших опытов по селекции роз и скрещиванию культурной розы с местным шиповником. Приправленные магией, конечно.

Неожиданно в королевстве вошло в моду иметь у себя в саду розовый куст, и к нам выстроилась очередь из желающих приобрести черенок розы. Заявки поступали не только из столицы, но и из отдаленных уголков королевства. Туда мы растения отправляли почтовыми каретами, что теперь обязательно останавливались на постоялом дворе, на перекрестке королевской дороги. В столицу розы уходили с обозами для магазинов отца.