Купериада (СИ)

Примерно через час после ухода соседа поднимался с постели и Куперовский. Он продолжительно зевал, сладко потягивался и, предварительно умывшись, позавтракав и прихватив немного шекелей из изрядно потощавшей пачки, также отправлялся в город, У него было четыре часа свободного времени до визита к учителю языка, и Лёва посвящая их знакомству со страной и погоне за удовольствиями. Работу он не искал, привычно полагая, что она, как рысь в лесу, сама человека найдёт. И она действительно его находила, хотя для объяснений с работодателями приходилось привлекать переводчика из советских репатриантов. Недели три Лева пробыл зазывалой во фруктовой лавке, смачно поедая киви и всем своим видом демонстрируя, как это вкусно и полезно. Хозяин вогнал его, когда обнаружил, что Лева уничтожает фруктов больше, чем удаётся с его помощью продать. Некоторое время после этого он проработал у сапожника, разнашивая для капризных клиентов тесную обувь. Один раз он снялся в кино и сразу в качестве главного героя - в ролике, рекламирующем новое слабительное, причём выглядел столь натурально, что благодарная фармацевтическая фирма презентовала ему двадцать килограммов препарата и пообещала и в дальнейшем не забывать. Во время выборов в кнессет Куперовский - загримированный (багровый нос, прыщ на лбу, синяк под глазом), с наклеенной окладистой чёрной бородой и всклокоченной шевелюрой (собственной), в косоворотке с пятиконечной звездой во всю грудь, огромных смазных сапогах и тёмно-зелёных галифе, с бутылкой водки в кармане - по заказу блока "Ликуд", конкурента Партии труда, стоял неделю у штаб-квартиры этой партии и хрипло по-русски призывал прохожих отдать ей свои голоса, обещая взамен построить в Израиле коммунизм и вернуть на родину Ясера Арафата. Затем Лёва трудился в кибуце, куда его устроил троюродный племянник мамы, но через месяц его изгнали, потому что, глядя на Куперовского, слишком многие начали приходить на поле к обеду, съедать половину собранных овощей и фруктов, а главное - отказываться изучать труды основоположников научного сионизма. Список прегрешений Лёвы был широк: он шатался по деревне после отбоя, игнорировал общий подъём, смотрел по телевизору не рекомендованные в кибуце передачи, за столом начинал есть раньше старейшины и не захотел донашивать рубашку племянника раввина (это и стало последней каплей).

Но лучшее место, которое за всё это время получил Лёва, - это должность субботней обезьяны. Дело в том, что правоверным евреям (а Лева таковым, увы, не был) по субботам запрещено работать. То есть настолько запрещено, что даже нельзя, к примеру, включить свет, очистить яблоко или спустить воду в туалете, не говоря уже о чём-нибудь ещё. Для всего этого следует иметь учёную обезьяну, которая и должна трудиться вместо хозяина. Между тем дрессированных обезьян мало, стоят они дорого и вдобавок частенько неправильно истолковывают распоряжения хозяина, что может привести к смешным и нелепым ситуациям. Вот Лёва и заменял вышеописанное животное в одной богатой семье: его услуги обходились дешевле, он был явно сообразительнее и, по словам хозяйки (я с ней решительно не согласен), даже внешне очень похож на шимпанзе. В этом семействе Лёва подрабатывал более полугода, и все настолько привыкли к нему, что дети и женщины рыдали, когда он брал расчёт, но всё же пришлось с ним расстаться, потому что никто из хозяев уже просто не мог выносить его красный пиджак в крупную зелёную клетку с золотым крылатым драконом во всю спину, а Лёва положительно не мог обходиться без него - пиджак напоминал ему любимую некогда девушку, которая, собственно, и покинула Лёву из-за этого пиджака - ну, и широкого лилового галстука с пальмой.