Купец

По гавани прошла сильная волна. Пылающее топливо из разорванной цистерны хлынуло лавой. Жидкое пламя в считаные мгновения залило почти всю портовую акваторию.

Перевернулись и всплыли присосками вверх прямо в огонь несколько оглушенных взрывом амфибий. Горящие плавники других тварей заметались по объятой огнем гавани. Пламя устрашающе гудело. Разлитое топливо горело жарко и дымно. Огонь охватил покачивающиеся на воде обломки укреплений и причалов, разбитые и перевернутые корабли, перекинулся на рогатки и частокол мола. Лишь каменная башня маяка несокрушимой твердыней высилась среди разверзшегося ада.

Часть тварей полезла на сушу, ища спасение там. Но за выползающими из пламени монстрами потянулись огненные следы. Пылающая стихия не желала отпускать своих жертв. Горящие амфибии извивались на берегу. Огонь, занесенный мутантами, охватил портовые кварталы. Пожар быстро распространялся.

Несколько гадов попытались влезть на мол из узкой полоски воды между причалами, еще не залитой жидким пламенем, но А-Ка встретил их пулеметным огнем. Пули подняли фонтанчики брызг возле голов монстров. Два мутанта сразу перевернулись вверх брюхом. Еще один забился в предсмертной агонии у причалов. А пару секунд спустя растекающееся пламя перекрыло выход на мол.

Твари, попавшие в огненную ловушку, метались по гавани как сумасшедшие. Подныривали под горящую пелену и всплывали снова, обжигая плавники, спины и дыхалку. Видимо, амфибии не могли долго находиться под водой.

Потом начиналось бегство. Мутанты плыли прочь от Бухты. Раздвигая горящие груды мусора, расталкивая друг друга, гады вырывались из тесного пространства и искали спасения в открытом море.

В порту остались только амфибии, штурмовавшие город. Их губительное пламя не коснулось, и они, казалось, не замечали начавшегося за их спинами катаклизма. Или наоборот — замечали и понимали, что пути к отступлению нет.

Морские гады с прежним упорством лезли на городскую стену. Но теперь их было гораздо меньше. И теперь можно было помочь обороняющимся. Жаль, конечно, тратить драгоценные патроны. Но и оставаться сторонним наблюдателем сейчас — не дело.

— А-Ка, — Виктор кивнул в сторону городской стены.

Стрелец все понял. Перетащил пулемет к бойнице, обращенной в сторону берега. Дал очередь по амфибиям, облепившим городскую стену.

Места попаданий отметили брызги крови и пыльные фонтанчики. Под пулеметную очередь угодили три или четыре твари, но ни одну сбить не удалось. Тогда А-Ка сменил тактику. Не стремясь больше расстреливать всех тварей сразу, он сосредоточил огонь на одном гаде, целя ему в голову.

Стрелец уже приноровился к своему новому оружию: несколько пуль легли куда-то в основание приплюснутого рыбьего черепа.

Тварь отлипла от стены и рухнула вниз.

А-Ка сшиб еще одного гада. И еще одного. И еще…

Короткими расчетливыми очередями он бил в плоские головы тварей, не позволяя новым мутантам забраться на стену и давая защитникам города возможность справиться с теми, кто уже прорвался.

Кажется, они справлялись.

За стеной тоже звучали выстрелы. Среди бухтовцев все же нашлись хорошие бойцы, не ударившиеся в панику.

Ага, а вот на стенах вновь появились люди. Значит, уличные бои выиграны.

В пулеметной ленте закончились патроны. Больше сибиряки ничем не могли помочь бухтовцам. Впрочем, те уже не нуждались в их помощи.

Глава 21

— сожгли наш порт и корабли, стоявшие у наших причалов. Вы уничтожили чужие склады и товары. За это вы должны понести наказание. Но вы помогли защитить город. И потому заслуживаете награды.

«Помогли защитить?» — Виктор усмехнулся. Почему бы не сказать прямо: спасли?

Скорое бухтовское правосудие, вернее, то, что здесь принято было так называть, вершилось на рыночной площади. Местный градоначальник — пожилой хлыщеватый тип с аккуратной бородкой и солидным брюшком, облаченный в пышные одежды, — вещал со своей разукрашенной автоповозки, словно с трибуны. Переводчика не требовалось: в Бухте, как и в казачьих станицах, говорили по-русски.

За плотным кольцом стражи толпились горожане. Со стороны гавани поднимался густой дым: в портовых кварталах все еще бушевали пожары.

— Польза и вред, которые вы принесли Бухте, уравновешивают друг друга. Поэтому у города к вам претензий нет, но и город ничем вам не обязан, — закончил свою речь градоначальник.

Город не обязан? Ну-ну… Высокопоставленный бухтовец давал понять, что чужакам не стоит рассчитывать на вознаграждение за деятельное участие в обороне. Более того, им даже намекали, что это сибиряки должны быть благодарны бухтовцам, простившим им сожженный порт.

— Ах, ты ж су-у… — начал было заводиться Костоправ, но Виктор вовремя одернул лекаря и сам обратился к градоначальнику.

— Позволю себе заметить, что мы жгли главным образом обломки, оставшиеся после нападения морских гадов. И если бы мы этого не сделали, весь город лежал бы сейчас в руинах, а его жители были бы сожраны.

Градоначальник уставился на Виктора тяжелым взглядом:

— Ты все-таки хочешь награды, чужеземец?