Купец. Поморский авантюрист (СИ)

Московские купцы не рвались делиться ценными сведениями со своими конкурентами. Ведь сейчас они являлись важными игроками в торговле с Англией. Вон, почитай, всю зиму Ченслора обхаживали, водя хороводы. А теперь новгородцы со своим прибыли и явно ведь на себя одеяло потянут. Вот и помалкивали. Либо «липу» загоняли, рассказывая всякие небылицы, которые, впрочем, удавалось более-менее вылавливать перекрестным опросами. Ведь если один говорит какую-то дичь, а другой — совсем иную, то вывод напрашивается сам собой.

Вручать новгородцам козыри накануне прямых переговоров некого сэра Уиллоби и Иоанна Васильевича было несподручно. Зачем от хлеба своего отказываться? Однако купцы на то и купцы, что у них развита чуйка. Не сумев расспросить людей в торговой среде, новгородцы переключились на бояр.

Боярин, о котором шла речь в разговоре новгородских купцов, явился во двор новгородцев по приглашению. И изрядно выпивши, пожелал познакомиться с заморскими гостями. Митьку тотчас пригласили к столу — мол, раз хотел видеть, то получай.

При виде англичанина тот попытался подняться, но не сдюжил и буквально сполз на скамью. Слишком был пьян.

— Здорово, немец, — с трудом ворочая языком, произнес он.

— Здорово и тебе, — ответил Митька так же по-русски.

Вышло, конечно, дрянно — рыбак всячески подчеркивал свою немоготу к разговору и старательно коверкал слова. Однако боярин понял, даже протрезвел слегка, заслышав из уст англичанина русскую речь. Брови его приподнялись, он уставился на Семёна.

— Не понял, немец твой по-нашенски говорить могет? — изумился он.

— Могет, — согласился староста. — Если б не рана его, может, и поговорили бы.

— А что с лицом?

— Поскользнулся, — ответил за Митьку Семён.

Боярин задумался, переваривая, что англичанин по-русски может говорить, а потом съездил что было мочи по столу кулаком, переворачивая кружки, разливая медовуху.

— Могут же, когда надо, а тот, собака, по-русски ни бе ни ме, толмача ему подавай! — вспылил он. — Я б на месте Царя голову ему с плеч! Да что толку…

Митька на всякий случай попятился.

Говорил боярин о Ченслоре, но мало ли — рыбаку между делом перепадет? Акинфий, видя, что гость зашарил по столу в поисках своей кружки, поставил оную прямо перед ним и налил медовухи. Тот выпить не отказался, сразу сделал несколько внушительных глотков. Митьке вспомнилось, как нечто подобное купцы проворачивали на пиру в Новгороде, и на месте этого боярина были рыбачки, которых тогда попросту споили. Мелькнула мысль: а не подмешивают ли чего новгородцы в свое пойло, раз от него так быстро пьянеют? Вряд ли, конечно, просто рыбачки, как и боярин, слегка перебарщивали с дозой спиртного.

— И че говорит, ты хоть понял? А то всё слухи да слухи, — как бы невзначай спросил Акинфий.

— Че не понять? Все понятно, — боярин нахохлился, выпил еще и как на блюдечке выложил о встрече Царя Иоанна Васильевича и англичанина Ричарда Ченслора.

Так выяснилось, что Иоанн Васильевич был крайне заинтересован в той встрече и даже направил на север посыльных с распоряжением привезти англичан в Москву. Уже в столице Государь встретил Ченслора с воистину царским размахом. Как посла. Со всем вниманием выслушал и явно показал свой интерес в торговле с Англией, выписав грамотку английской короне о торговых соглашениях и сношениях. Ну а перед отбытием ранней весной Ченслор провел в Москве всю зиму, пользуясь вниманием Государя к своей персоне.

Боярин рассказывал ярко, эмоционально, жестикулируя. Он снова съездил по столу кулаком, когда речь зашла о том, что Царь считал, будто Русь отстала в делах от Англии.

— Ты как считаешь, немец, отсталая Русь матушка от Европ ваших? — спросил он, насупившись, на стол навесившись.

Митька задумался над тем, что ответить. Что не скажешь, в драку полезет, просто потому что медовухи перебрал и теперь кулаки чешутся. Выручил Акинфий, вновь подливший в кружку гостю медовухи, миролюбиво приговаривая:

— Выпей еще, мил друг, выпей.

— Да за державу обидно, — буркнул боярин. Выпил. Отрыгнул и попросту вырубился, опрокинувшись спиной с лавки.

Никто его не поймал, хотя могли бы. Купцы так и остались стоять, на кого ни посмотри — недовольная рожа. Семён кивком указал на отключившегося горемыку.

— Скажите его людям, чтоб унесли.

Что было дальше с пьяницей, Митька не узнал — рыбачку, признаться, не было до него никакого дела. Семён повернулся к нему и сказал:

— Можешь идти, немец, ты свое дело сделал.

По сему было видно, что услышанное от боярина отнюдь не нравится новгородцам, так как поддержка инициатив Ченслора значила выключение из потенциального товарооборота с Англией Новгорода. Но теперь купцы были готовы к царскому приему.

Глава 3