Купи меня!

Коперник теперь ждал ребенка от Наталии Хмырчалковской, которая радикально бросила пить и обрела новую философию жизни. Хотя физически ребенок, естественно, находился внутри Хмырчалковской, но ждал его появления прежде всего именно Святослав Гершелевич. После клинической смерти, которую он пережил в реанимации клиники Склифосовского, он тоже поменял свои взгляды на собственную старость. В конечном счете, ему было только пятьдесят четыре года. Пусть у него нет дачи, впрочем, уже есть. Пусть он не сажал деревья, как мэр. Но главная беда: единственного ребенка сволочь - бывшая жена - увезла за рубеж. А дети - это символ вечной жизни, так Коперник осмыслил историю с Карпушей.

Кстати, именно от Карпушиных щедрот ему было оплачено не только дорогостоящее лечение, но и выдана премия в несколько тысяч долларов. А Хмырчалковской - устроены за немалую сумму специальные роды позднего ребенка в престижнейшей клинике на Островах Зеленого Мыса.

Ирина раздавала призы победителям литературных конкурсов, лучшим домохозяйкам и лауреатам юмористических состязаний, она разгуливала по выставкам дорогостоящих художников и сидела на спектаклях-презентациях. Теперь вокруг неё вращалось столько блестящих поклонников, что только успевай отбиваться и принимать подарки, а глубокой ночью, ни с одним из этих хищных молодых дядек даже не поцеловавшись, Ирина без задних ног доплеталась до ультрамодной супружеской постели площадью в четверть сотки и засыпала как убитая. Поутру Уэлдон подавал ей в постель горячий шоколад с молоком и нежно гладил её руки, волосы, грудь... Заряда этой утренней романтики Ирине хватало ещё на один день; и так - снова и снова; дни эти, щелкающие как картинки в калейдоскопе, вращались все стремительнее, и само представление о любви у Иры теперь приняло другие формы. Она ухитрялась ощутить любовь в теплом пожатии руки Рональда или почувствовать ревнивый упрек лишь только в том, что шоколад ей принесен на два-три градуса холоднее обычной, любимой температуры... Она переселилась в странный, сказочный мир всех возможностей - и оттого невероятно дороже, ценнее казались такие крошечные и трогательные мелочи, которых она раньше и не замечала. Только в этих неуловимых, как колебания фигурной тени листвы, движениях своей души и души мужа, мимолетных соприкосновениях рук, она получала загадочное любовное удовлетворение.

Это было совершенно новое состояние - когда за ощущением любви не стояло ничего материального. Ощутимыми стали только взгляды, прикосновения, слова, жесты... Ира до сих пор не представляла себе, что такое богатство. Раньше она, по наущению Ларисы Александровны, полагала, что богатый человек - этот тот, к кому в квартиру залезли домушники и вынесли много чего. А теперь Ира поняла. Богатство - это радость жизни. Хотя и далеко не всегда эта радость приходит именно с деньгами - но до этой мысли Ирина не дошла.

А если сказать по-простому - дайте нашей взмыленной женщине пожить хоть немного беззаботно, и она буквально на глазах становится изысканно-тонкой незнакомкой из девятнадцатого века.

Светские развлечения мамы отчасти затронули и Карпушу - все-таки Ирина твердо знала, что мальчику необходимо гармоничное развитие. Мальчик вундеркинд приватизации - стал гвоздем программы различных демократических шоу, которые набирали обороты в преддверие очередных выборов - то ли туда, куда сами знаете, то ли этого, которого тоже сами знаете.

На одном таком детском концерте для взрослых Карпуша и познакомился с восьмилетней Элиной. Эта рыжеволосая красавица входила в состав детского жюри, отбиравшего коллективы пляшущих и поющих ребят для выступлений в рекламной кампании строительства "Диснейленда". Чуть раскосые темно-синие глаза её смотрели на мир, как на игрушку, хищно и по-детски нетерпеливо. Эта нетерпеливость во взгляде и пробудила у Карпуши интерес к девочке.

Карпуша, как генеральный спонсор культурной программы, вертелся в кулуарах, и смог войти в контакт с Элиной только в антракте концерта.

- Видел я, как ты судила. Мне поньявилось, - тихо сказал Карпуша Элине.

Девочка зарделась и непроизвольно поправила хвостики, уложенные в затейливую плетенку на голове. Она примерно представляла себе, с кем говорит.

- Спасибо, мне очень приятны твои комплименты, - томно протянула она фразу, украденную у матери. Та произносила эти слова при появлении в доме очередного кандидата на должность "друга".

Дело в том, что Элина росла с мамой - и без папы. Поэтому мама её частенько меняла напарников по велотренажерам, установленным в спальне, скажем нежно. Так это подавалось для малолетней дочери.

И в то же время папа у Элины имелся, другое дело, что он с мамой давно уже не жил вместе и не катался с нею на велотренажерах. Он катался теперь с совершенно другой тетей, и от той тети вскоре должен был, по слухам, наездить ещё одного ребеночка. Очень редко, раз в несколько месяцев, папа приезжал к Элине, и тогда они очень дружили, примеряли новые платья, играли с усатым папиным охранником в лошадь и плакали при расставании.