Купи меня дорого

Быстро опустив глаза, не выдерживая губительной глубины его омутов, рассматриваю его одежду. Хочется истерично рассмеяться, потому что наша одежда очень похожа.

Ну да, я же в его одежде. А у него тут все черное.

— Зачем ты меня сюда привез? — прокашлявшись, спрашиваю, пытаясь заглянуть за дверь, но он тут же ее закрывает.

— Нужно было отвезти тебя домой? — в голосе слышу легкую иронию. Снова обжигает чувство стыда за события вчерашнего вечера. Кошмар. Это, правда, была я?

Боже, меня тошнило на обочине, а он держал мои волосы.

— К друзьям, — неуверенно бормочу я, рискнув снова взглянуть ему в лицо. Ян выглядит утомленным и не выспавшимся.

— Я похож на извозчика? — поднимает бровь.

Мудро решаю на это ничего не отвечать.

— Где мое платье? — Нервы во мне начинают оголяться, едва я представляю его руки на своем теле.

— Выбросил, — пожимает плечами.

— Зачем? Это было мое лучшее…

— Вряд ли, — перебивает парень. — Выглядело отвратительно, нужно было вообще сжечь.

Надеюсь, меня не тошнило на саму себя. Чееерт. Про белье, наверное, смысла спрашивать нет.

— Ты меня раздевал? — запнувшись, задаю терзающий меня вопрос.

— Да.

Лицо вспыхивает под его прямым взглядом. Он даже ни капли не смутился.

— То есть… хочешь сказать… ты…

— Да, я все видел. Я же тебя раздевал.

В ответ на это заявление хлопаю глазами. Ррр. Лучше бы я молчала. Сама виновата. И почему он такой бестактный? Нормальный человек бы извинился, нашел бы оправдание. Сказал бы, что платье промокло насквозь или слегка испачкалось. Что он не смотрел, в конце концов. Нормальный человек отвез бы меня домой.

— А мои очки?

— Какие очки? — в бледно-голубых глазах искреннее недоумение. Истомин начинает шагать куда-то, я иду за ним.

— Очки. Парковка. Ты их забрал, — пытаюсь напомнить.

— Не знаю, — останавливается на мгновение, задумавшись. — Выбросил, наверное.

— Кто давал тебе право выбрасывать чужие вещи? — закипаю я, еле поспевая за его широким шагом. Истомин не соизволил ответить.

Спускаемся по лестнице вниз, я даже успеваю осмотреть высокие потолки огромной залы, которая, впрочем, тоже выглядит неживой. Спрятанная мебель под чехлами явное тому доказательство.

Обилие картин знаменитых художников, скульптуры в углах и на лестнице, антикварные сабли на стенах в очередной раз поражают мое воображение.

— Настоящие? — почему-то шепотом спрашиваю. Парень рассеяно смотрит на то, куда я указываю рукой. — Картины. Очень похожи на оригиналы.

— Это они и есть, — голос абсолютно незаинтересованный. Словно он тут живет в каракулях младшего братишки, а не в шедеврах, которым место в главных музеях мира.

— Вчерашняя встреча — совпадение?

— Да. Я увидел тебя босую, выходящую из заправки с бутылкой в руке. Мы столкнулись в дверях, но ты даже не заметила.

Мы выходим через небольшой коридорчик, поворачиваем, и потом я врезаюсь ему в спину, потому что Ян резко затормозил.

— Что-то хотели, Ян Вячеславович? — из-за стола встает небольшая худенькая женщина в черной форме прислуги, на ней кипельно-белый фартук. — Завтрак готов.

Огромная кухня, которая запросто могла бы существовать при изысканном ресторане. Классические резные шкафчики из темного дерева с узорами, круглый дубовый стол и массивные стулья с атласными сиденьями. На такие и королеву Елизавету не стыдно посадить.

— Женская одежда в доме есть?

Если прислуга удивлена, то ничем это не выдает. Ее лицо остается неизменной непроницаемой маской.

— Нет. Женской нет. Если только прикажете достать старые сундуки.

— Нет, — поморщился парень. — Это лишнее.

— Есть, вообще-то, один комплект, — вдруг вспоминает она. — Моя одежда. Та, в которой я приехала…

— Забудьте, — перебил он и отвернулся от нее, удивляя меня с каждой минутой.

— Если ты разрешишь… — вклиниваюсь я, но мне слова не дают.

— Покормите девушку и отправьте домой, — прозвучал сухой приказ.

— Подожди, а как же… У меня вопрос.

— Что? — спрашивает, глядя мне в глаза. Женщина незаметно отворачивается, делая вид, что занята кастрюлями.

— Ты здесь живешь? — ляпнула первое попавшееся голову. Это утро кажется таким странным.

— Да. Ты это хотела спросить? — Ян убирает волосы со лба, и я неосознанно любуюсь его длинными музыкальными пальцами. Сбитые костяшки почти зажили.

— У меня сумочка наверху осталась. Там телефон, ключи, деньги.

Смотрит неотрывно на мои губы, пока я говорю. Болезненное покалывание в них делает мою речь невнятной. От его наглого проникновенного взгляда низ живота начинает наливаться тяжестью. Переминаюсь с ноги на ногу.

— Пойдем.

Опять поднимаемся наверх. Встряхиваю влажными волосами, сбрасывая наваждение.

Странное ощущение. Это же Ян Истомин. Пугающий отморозок всего универа. Богатенький мажор, плюющий на общепринятые правила и нормы. Ломающий руки однокурсникам, топчущий мои очки и нагло лапающий меня под юбкой. Я должна бежать отсюда так, чтоб пятки сверкали. А вместо этого шагаю за ним по коридорам, напоминающим скорее закрытые выставки, нежели жилые помещения. Мне любопытно, я слишком заинтригована происходящим, чтобы просто уйти.