Купи меня дорого

Притупленно слышу, как завывает Злата, и корочка льда, замораживающего мои чувства, начинает понемногу трескаться. Во что я их втянула…

Словно в подтверждение моих мыслей, Ян переводит взгляд с меня на Тиму.

— Заткните ее немедленно, или я сделаю это сам, — слышу ледяной тон.

От его угрозы, она стала плакать еще сильнее. Тим тут же попытался успокоить подругу.

— Тшш, Злата, помолчи. Все хорошо, все будет хорошо, — повторял свою мантру надтреснутым голосом, на что Истомин иронично хмыкнул. Повернулся снова ко мне.

— Сильная, да? — оценивающе смотрит в глаза и совсем неожиданно убирает мой упавший на лицо локон за ухо. Нежным медленным движением, чуть касаясь пальцами щеки.

Оно мне не нравится. Пугает. В ответ на это движение с отвращением дергаюсь назад, расширенными глазами глядя, как его губы дергаются в улыбке.

— Там за дверью стоят два человека, — доверительным тоном сообщает мне, указывая в темноту пальцем. — Это они помогли мне устроить ваше замечательное воссоединение.

Ужасное предчувствие поднимается от пальцев ног, топит до самого затылка. Мне не нравятся ни слова, которые он произносит, ни тон, такой бездушный и далекий. Он нами играет. Гребанный псих.

— Не думаешь же ты, что я сам могу управиться сразу с тремя. Нет, Саш, я не такой. Но именно за твою доставку решил взяться самостоятельно. Ты меня, птичка, удивила, — улыбается жуткой улыбкой. — Так вот, к чему это я. Там за дверью два человека. Здоровые такие бычки, подруга не даст соврать. Один ее тащил.

Слева снова раздается слабый всхлип притихшей Златы. Разум все еще не хочет понимать, к чему он клонит, только чувствую накатывающую дурноту.

Чудовищные слова раздаются оглушающим выстрелом в лоб.

— Хочешь я пущу твою подружку по кругу?

Меня накрывает волной слабости и отчаяния. Ян же встает и неторопливо подходит к Злате, запрокидывает ее застывшее от ужаса лицо. Подруга беззвучно плачет, пока он нажимает на ее рот, заставляя его широко открыться. В испуге от происходящего Злата мычит, а этот ублюдок просовывает ей большой палец внутрь, острый взгляд, при этом, не отрывается от меня ни на секунду. — Поимеют ее ребята и в рот, и куда-нибудь еще, и по-разному. Они изобретательные.

— Не нужно… — сдерживая рвотный позыв, выдавливаю из себя, колючие глаза Яна сощуриваются.

— Или вот: поиметь в задницу могут твоего дружка. — На этих словах Тимка побледнел белым полотном и задрожал крупной дрожью. Его напускное спокойствие вмиг исчезло. — Уверен, за пару зеленых купюр, они с удовольствием сделают и такое.

— Пожалуйста… — прошептала я, чувствуя, как по щекам катятся слезы.

— Или хочешь, отсоси у меня на их глазах. — Безжалостные глаза смотрят на меня испытующе, Ян вынимает палец из рта подруги. — И, может быть, я пощажу их.

Продолжая беззвучно плакать, я смотрю с мольбой на своего однокурсника, который холодно и расчетливо придумывал нам кару. Он не просто отморозок. Он сумасшедший жестокий отморозок, и месть его будет страшна. Кусаю губы до крови и отчаянно мотаю головой.

— Я прошу тебя…

— Просишь.

Оставив перепуганную Злату в покое, он проходит мимо меня и со всего размаху ударяет Тимку ногой в живот. Я громко кричу до хрипоты, почти не слыша своего голоса. Стул покачивается и грохается на спинку вместе со стонущим другом. Рядом странно булькает Злата, ее голова виснет на плече — подруга падает в обморок. Я продолжаю исступленно мотать головой, сорвавшись с острого края, по которому ходила, в самую бездну.

— Не надо, пожалуйста… Пожалуйста… — умоляю, глотая слезы. — Я все сделаю. Это я их втянула. Они не причем. Это я… Я все сделаю.

— Конечно сделаешь, — согласно кивнул он. На его лице ни радости, ни торжества, только безумно пугающая уверенность.

Рывком этот безумец дергает меня за волосы на затылке вниз, чтобы я смотрела на него. Приближается близко-близко, почти касаясь носом. Чувствую его теплое дыхание, смешанное с неуловимым запахом проклятого кедра. Светло-голубые глаза смотрят холодно.

Говорит тихо, но каждое слово оглушает раскатистым громом, уничтожая любую надежду на пощаду.

— Скажу целовать ноги — поцелуешь. Скажу отсосать — отполируешь мой член до блеска. Скажу оттопырить задницу — и ты будешь меня в нее принимать. Буду иметь тебя столько, сколько захочу. Так, как захочу. В любой момент времени. И у тебя нет выбора.

Пока он говорил, я лишь сжимала зубы и прикрывала в изнеможении глаза, стараясь абстрагироваться от его слов.

Но время идет, а утро не наступает. С горечью во рту я принимаю этот факт.

Хочется что-то говорить, только бы отвлечь его от мести и выполнения обещанного прямо сейчас. Если он унизит меня здесь, на глазах моих друзей — это меня сломает. Если мы останемся наедине, я верю, что останусь сильной. Все переживу. Даже самые мерзкие из унижений.

— Как ты узнал, — еле ворочая языком спрашиваю я. — Тим же был уверен…