Купи меня (СИ)

Мистер Хилл скользнул в кабинет тенью. В руках дворецкий держал чайник со свежезаваренным чаем и выпечкой, которые поставил перед хозяином дома.

— Вы не спали всю ночь, милорд? — спросил, как бы, между прочим.

Итан запустил пятерню в волосы и оглянувшись, бросил взгляд в окно, за которым в туманной дымке пробуждалось солнце.

— Сэр Генри вернулся? — вместо ответа спросил он и получив утвердительный кивок, добавил. — Пригласи его ко мне и скажи, чтобы пришел незамедлительно, если не желает, чтобы я сам отправился к нему.

— Да, милорд! — поклонился слуга и вышел.

Итан налил себе чашку чаю и залпом выпил, ощущая во рту сухость. Снова опустил взгляд на документы, лежавшие перед ним, затем решительно убрал их со стола в верхнюю полку. И, закрыв ее на ключ, опустил последний в карман жилетки. Привычным жестом прихлопнул по карману, а затем принялся ждать прихода брата.

Генри явился спустя несколько минут. Вошел без стука и, закрыв за собой дверь, подошел к столу. Встал, широко расставив ноги, скрестил на груди руки, и спросил:

— Я здесь. Ты звал?

— Звал! — спокойно ответил Итан. Кивком головы указал на бюро, спросив прямо: — Не думал, что ты опустишься до того, что станешь красть деньги у собственного брата!

На лице Генри ожила насмешливая улыбка.

— Красть? Это ты сказал слишком жестко. Я просто взял то, что по праву принадлежит и мне.

— Ты и правда так считаешь? — Итан резко поднялся из-за стола. Уперев руки в столешницу, наклонился вперед, словно желая стать ближе к младшему брату. — Эти деньги заработал я. И я не давал тебе позволения рыться в моем кабинете.

— Я взял то, что считаю своим! — отрезал Генри. — Это мои деньги. Такие же, как и твои!

— Правда? — лорд Беррингтон приподнял бровь. — Разве ты забыл, что наш отец оставил нас в долгах! Мне не хотелось бы тыкать тебя, словно щенка в лужу, но хочу напомнить, что все, что есть сейчас у нас, результат только моей работы. И я настоятельно советую тебе вернуть то, что ты взял!

Генри пожал плечами.

— Там было не так уж и много! Да и не осталось у меня ничего!

— Все спустил? — Итан встал прямо, не переставая смотреть на брата.

— А что ты хотел? Я молод! У меня играет кровь. Мне нужно жить, а не прозябать, подобно тебе, в кабинете! — он смерил старшего похолодевшим взглядом. — Если ты не возобновишь мое содержание, то мне придется прибегнуть к крайним мерам!

— Это каким же? Женишься на провинциальной дурочке с состоянием, чтобы за несколько лет промотать его и снова остаться ни с чем? — уточнил брат.

— Хотя бы и так! Тебе то какое дело? — Генри уронил руки вдоль тела.

— Давай! — рявкнул Итан. — Поступай так и к тридцати годам превратишься в подобие этих бездельников, что протирают штаны на балах, заливаясь вином.

— Уж лучше так, чем стать таким как ты, скучным и вечно занятым! Так и жизнь пройдет! — не менее резко ответил Генри, добавив веско: — Мимо тебя.

— Не смей указывать мне, как жить! — Итан вышел из-за стола. — Сделай хоть что-нибудь самостоятельно, тогда и поговорим. А пока заруби себе на носу, если не вернешь деньги, больше никаких расходов без моего ведома. И я откажусь оплачивать твои счета, а это, Генри, долговая яма! Хочешь — рискни и проверь, сдержу ли я свое слово!

Младший Беррингтон помрачнел. Стиснул зубы так, что послышался скрежет. А затем резко развернувшись на каблуках, направился к двери, хлопнув уходя так, что на столе Итана подпрыгнули чернильница и расходная книга. Но сам хозяин кабинета даже глазом не моргнул, уверенный в правильности своего решения больше не помогать брату, пока тот не образумится.

Вора в своем доме он терпеть не станет. Даже, если это его собственный брат.

Этим вечером Генри остался дома. Но к ужину не спустился, даже когда за ним прислали лакея, решив отужинать в своей комнате в одиночестве, чтобы подумать, как следует над идеей, что родилась недавно, но до сих пор не давала покоя.

Как и стоило ожидать, Итан не стал настаивать на присутствии брата за столом, а потому уединению младшего отпрыска рода Беррингтон, никто не мешал. Поэтому, доев принесенное лакеем, Генри перебрался на широкий подоконник, на котором любил сидеть в детстве. И, забравшись на него, закурил сигару, глядя, как сгущаются сумерки на дворе, и как вспыхивают магические светильники вдоль улицы, освещая дорогу и близстоящие дома. Но вид мало волновал молодого человека. Мысли, которые сейчас посетили его голову, немного пугали его самого. И Генри старательно обдумывал все, чтобы, решившись, не совершить ошибку, которая впоследствии может стоить ему слишком многого.