Купи меня

Упрямый кремень. Если сейчас он развернется и уйдет, мою карьеру можно списывать со счетов. Самый вопиющий провал, о котором он не упустит случая рассказать другим моим потенциальным клиентам.

Грант вращается в тех кругах общества, в которые я попадаю лишь в качестве шикарного сопровождения. Элитный «плюс один» в пригласительных, и хотя я знаю каждого и даже знаю их тайны, которые они неминуемо выбалтывают, меня никогда и никто не позовет на такие мероприятия лично. Они только пользуются мной, чтобы я представляла их нужным людям, помогала налаживать контакты. Траты на меня они воспринимают, как вклад в развитие бизнеса.

И никого никогда не интересовало мое прошлое. Не интересовала я сама. И мое удовольствие.

Им хватало покорной куклы.

И только рядом с Грантом мне не нужно изображать бурное удовольствие, но по закону подлости именно он в мою искренность и не верит.

— Подойди ближе, — вдруг говорит он.

Не подходит сам, может быть, потому что старается представить происходящее так, будто это я его и соблазнила. А может быть, из последних сил хватается за остатки слабеющего контроля.

Длинные тяжелые серьги качаются в такт моих шагов. Царапают плечи холодным металлом, когда я подхожу и разворачиваюсь к нему спиной. Встаю так, как он любит. Не смотреть в глаза. Не видеть, с кем спишь. Можете представлять на моем месте свою невесту, мистер Грант. А, может, и она сама не святая?

— Поставь одну ногу на банкетку, Жаклин.

Мои глаза расширяются при виде зеркала прямо напротив скамьи. В отражении я вижу себя и почти не вижу его за своей спиной.

— Что такое? Неужели зеркало тебя смущает? Испытываешь стыд? Неловкость? Но я ведь уже заплатил за это, как ты сама и сказала.

Стиснув зубы, хватаюсь за дверной косяк для равновесия и делаю, как он просит. Ставлю одну ногу на деревянную скамью, стараясь глядеть только в свои глаза в отражении зеркала.

Чего он добивается?

Узел Грант всё-таки развязывает. Фартук летит на пол. Сползает с моего тела, как змеиная сброшенная чешуя, и я остаюсь стоять перед зеркалом голой, да еще и с широко разведенными бёдрами.

Мои зрачки расширены настолько, что глаза кажутся почти черными.

Грант сокращает расстояние между нами.

Одна его рука ложится мне на талию, и я только силой подавляю инстинктивные движения бедер. Хочется прижаться к его телу, выгнуться, максимально облегчить его задачу, но планы Гранта явно отличные от моих.

Или нет?

Второй рукой он ведет вдоль моей спины. От лопаток до ямочек на ягодицах, и я сглатываю. Хочется переступить с ноги на ногу, стиснуть бедра, но ничего из этого сделать не могу. Остается только стоять и смотреть на саму себя.

Гранта встает слева и накрывает ладонью мое выставленное вперед колено. Ведет по внутренней стороне бедра, второй рукой вцепившись в мою талию. По телу прокатывается дрожь от его невесомой, как шелковое перо, ласки.

— Зачем ты соблазняешь меня? — в отражении вижу, как он наклоняется к моему уху. — Ты ведь поняла, что я больше не собираюсь спать с тобой, но что тебе с моего отказа? Тебя оштрафуют? Боишься, что клиент уйдет недовольным? Опасаешься моих жалоб или что я захочу вернуть свои деньги? Ради чего ты делаешь это?

— Я просто… хочу тебя.

Даже полуправда дается тяжело.

Грант на мгновение прикрывает глаза. Мои слова будто стрела, которая угодила в его грудь и едва не сбила с ног. Пальцы на моем бедре не останавливаются.

— Я никогда и никого не хотела так сильно. Ты зря считаешь, что я притворяюсь. Я не знаю, как тебе доказать это иначе, кроме как…

Вместо слов с губ срывается стон, когда его пальцы переходят границы приличия. Он ведет ими медленно, сверху вниз, раскрывая меня и изучая, так нежно, что у меня поджимаются пальцы на ногах.

Он убирает вторую руку с моей талии и снова наматывает мой собранный на затылке хвост на ладонь. Запрокидывает мою голову так, что затылком я касаюсь его плеча. При этом все равно единственное, что я вижу — это отражение того, как скользят его пальцы между моих гостеприимно раздвинутых ног. И это самое горячее зрелище, что я когда-либо видела еще.

Контраст его загорелой кожи на моей светлой линии бикини. Напряженные вены на крепких мужских ладонях и массивные часы на запястье, блеск которых слепит меня. Я хочу, чтобы это длилось вечно.

— Такая влажная… И только для меня?

Киваю. Слов в голове больше не остается, когда указательным пальцем Грант входит в меня, а я цепляюсь ногтями за его руку, чтобы хоть как-то устоять.

— О боже… Адам, да!

Он издает тихий рык и, как самый настоящий зверь, впивается в мою шею. Хватаю ртом воздух и хотела бы сказать, что отпускаю контроль, но нет. Я полностью перестаю контролировать собственное тело.

Если с другими мужчинами я всегда контролировала себя и их каждую секунду, не способная утратить бдительность ради собственной безопасности, то теперь моя хваленая стойкость летит к чертям.