Купи себе Манхэттен

- Заложницей, говоришь? - спросила она, положив Манхэттену на плечи свои большие, как две сковороды, руки. - Ты чего сутулишься? Ты смотри мне в глазы. И чего ты гримасы корчишь? Вот и все вы, московские, какие-то придуркнутые.

- Пошшш, пушшш, - пытался что-то сказать, сдавленный её железными пальцами Манхэттен.

- Вот-вот, кроме пшиканья ничего и сказать не умеете. Один пшик в вас, московских. Потому у вас и бабы такие ледащие. Заложницей он меня берет! Тоже мне, султан какой. Ты поперва свою бабу обслужи как надо, а то ему ещё и заложницу давай.

- Это наложницу обслуживают, а не заложницу, - попытался пояснить разницу Манхэттен.

- Тю на тебя! Наложницу. Я тебе так наложу, что ты полные штаны у меня наложишь.

Манхэттен в её руках как-то весь посинел и стал похож на охлажденного цыпленка, передержанного в витрине сельпо. Ручки и ножки его мотались, словно весь он был на шарнирах.

- Слышь, Натуся, - робко вступился Вася, отойдя на некоторое расстояние. - Оне это, оне нам заплотют.

- Это как? - живо заинтересовалась Натуся, тут же выпустив Манхэттена, который поспешил отойти от неё подальше.

- Ну известно как, - пояснил муж, - деньгами.

- Брешет? - спросила она меня, прищурясь.

- Да нет, почему? - спросил я.

- Я знаю, почему он брешет? - развела Натуся руками. - Он всегда брешет.

- Я хотел сказать, что он правду говорит, - остановил я её начавшееся наступление на мужа. - Мы действительно заплатим за все неудобства. За то, что мы вашего мужа в заложники забрали.

- Да не, чего там, - вдруг подобрела она. - Какие там неудобства? Ежели за деньги, берите. А сколь платят-то?

Это она уже спросила у мужа.

- Не сказали ишшо, - ответил он, ежась.

- Брешет? - опять повернулась она ко мне.

- Да почему брешет? - устало возмутился я. - Мы просто ещё не говорили о сумме.

- Так чего ж вы? Говорите да забирайте его. Только по голове не бейте. Он головой слаб у меня. Я ему, бывает, забудусь, дам по черепушке, а он сразу носом в тарелку и кровя из носа. Шейка у него какая-то недержачая.

- А зачем вы его бьете? - опасливо поинтересовался Манхэттен.

- Да я не бью, - махнула на него ладонью Натуся. - Это ж рази я бью? Ежли я вдарю, у него голова в супу будет. Это тольки подзатыльник дам для воспитания. Это ж не бью.

В это время за воротами послышалась какая-то возня, и раздался металлический голос мегафона:

- Граждане! Предлагаю бросить оружие, отпустить заложников и выйти по одному с поднятыми вверх руками! С вами говорит капитан Павлова, вы ввязываетесь в опасные игры. Обещаю беспристрастное разбирательство и гарантирую отправку в Москву для дальнейшего дознания. Если на вас нет вины - сдавайтесь! Я гарантирую вам неприкосновенность!

"Если на вас нет вины". Как бы не так! Чего-чего, а вины на нас хватало. И вины и крови.

- Что будем делать? - спросил я у ребят, а про себя подумал, что этот вопрос мы в последнее время только и задаем один другому.

- Уходить надо, - отрезал Димка.

- Эх, черт! В кои веки подфартило с деньгами, - уныло вздохнул Манхэттен.

- А вы сколь заплатите-то? - спросила, облизав губы, Натуся.

- А сколько ты просишь? - рассеянно ответил я вопросом на вопрос.

- А за что? - осторожно ответила она тем же.

Опытная торговка, сразу видно. Здесь все через рынок прошли. Натуральное хозяйство диктует свои условия.

- Ну как за что? - сделал я удивленное лицо. - За беспокойство. За то, что мы вас используем как заложников.

- Ну это надо подумать, - замялась она.

- А чего там думать? - оседлал своего любимого конька Манхэттен.

- Назначай свою цену и будем торговаться.

- Только они ещё хотели, чтобы я их из города вывез, - поспешил добавить Вася.

- Как же ты их теперь вывезешь? - поскучнела его супруга.

- А че? - вылупился на неё Вася. - В "Москвиче" и вывезу.

- Теперь уже не вывезешь, - усмехнулся Димка.

- А сколь заплатите? - хитро спросил Вася.

- Да говори сам, чего хочешь, некогда тут торговаться, - рассердился уже я.

- Ладноть, - замахал руками Вася. - Только ежели цифра будет для вас обидной, вы не того.

- Ну и какая это твоя "обидная" цифра?

- Пятьсот тышш! - выпалила, не дожидаясь мужа, Натуся.

- Да ты че?! - замахал руками на неё Вася. - У людев и деньжишш таких, небось, нету. Давайте я вас из города вывезу, но только за двести тышш. Пятьсот, оно, конечно, многовато. Но меньше двухсот никто не возьмется.

- Можно подумать, вы тут каждый день из города людей тайно вывозите, усмехнулся Димка.

- Ну и как? - выжидательно заглядывал нам в глаза Вася.

- А вот так, - сказал ему я. - Если вывезешь из города, мы тебе заплатим тысячу долларов.

- Это больше двухсот тышш-то, али меньше? - спросила Натуся. - Почем они счас, доллары-то?

- Это больше, - ответил Вася.

- Это больше, - кивнул я, подтверждая. - Это несколько миллионов. И даже, хотите, дадим десять миллионов, нам не жалко, если вы нас вывезете. Только как вы это сделаете?

- Во делов-то! - радостно воскликнул Вася. - Да мы за такие деньги вас до Москвы довезем. Слушай меня, я это в кино видал...