Купидон с топором

— Отлично, — выжимаю из себя улыбку и поворачиваюсь. Да не тут-то было. Мне даже улыбку некому продемонстрировать, развернулся и ушел. Гад!

Кидаю вилку и понимаю, что меня это все достало. Я должна мыть посуду в тазике, споласкивая ее холодной водой, писать в ведро, под куст, испражняться в вонючий гроб, готовить и убирать только для того, чтобы мне чуть ли не плюнули под нос?

— Скотина! Чтоб у тебя никогда не встала твоя хотина!

Хватаю полотенце, вытираю руки и выбегаю на улицу. Все, завтра получу машину и поеду домой. Нечего мне здесь делать. Нечего! Это было последней мыслью перед тем, как я услышала крик Матвея и взглянула наверх. А дальше считанные мгновения и я ловлю его, при этом падая на спину, сильно ударяясь головой об землю.

Глава 18

Кажется, не все так плохо, по крайней мере, я точно помню кто я. По ощущениям на мне в данный момент не слишком приятная тяжесть в виде Матвея, который тут же вскакивает и начинает плакать.

— Аня! — слышу, как где-то сзади доносится голос Ильи, и я сразу же, не пойми зачем, зажмуриваю глаза.

— Папа, я случайно, у меня нога соскользнула.

— Замолчи или я прибью тебя сейчас к чертовой матери! — чувствую, как Илья наклоняется ко мне и прикасается ладонью к моей щеке.

— Папа, а что с Аней?

— Ты ее убил, вот что!

— Не дождешься, — открываю глаза и тут же тянусь рукой к голове.

— Слава Богу, — это что, я сейчас действительно увидела в глазах Ильи беспокойство и одновременно облегчение? — Матвей, быстро принеси мне ключи от машины. Они на полке у входа. Чего ты стоишь и сопли здесь пускаешь? Давай живо! — указывает рукой на дом, а сам поднимает меня на руки. Трам-пам-пам, а может со мной будет и не все так «в порядке». Илья начинает копошиться рукой в моих волосах, ища по всей видимости следы пробитой головы, а вот фиг тебе. Ой, покопошись еще, как приятно-то. — Голова сильно болит?

— Голова терпимо, а вот нога сильно.

— Нога? — удивленно спрашивает Илья, хмуря брови.

— Да, я лодыжку повредила, когда ловила Матвея, — да, да, гореть мне в аду.

— Ладно, на месте разберемся. Съездим сейчас в частную клинику и там посмотрим.

— Ой, может не надо? Я сама знаю, что делать.

— Ты совсем что ли шиза? — смотрит на меня, прожигая своими глазами. Странное дело, никогда не обращала внимания на их цвет. То ли зеленые, то ли серые, а может и голубые. А может у меня и вправду что-то не то с головой. Какой это блин цвет?! — Прием, Аня! — щелкает пальцами перед моими глазами.

— Что?

— Ничего. Точно голову повредила.

— Нет, я просто рассматривала твои глаза.

— Ну заметно, что рассматривала. Вид у тебя придурковатый, словно девочка подросток рассматривает своего кумира.

— Мечтай. Я рассматривала у тебя бельмо в глазу.

— Бельмо?

— Ага. Это помутнение роговой оболочки глаза. А знаешь какая самая частая причина его появления?

— Нет.

— Травма глаза.

— Ты ошиблась, у меня нет травмы глаза.

— Не ошиблась. Я забыла сказать, что я вижу в будущем бельмо в одном из твоих глаз от удара моей руки, если еще раз назовешь меня шизой. Так понятно?

— Вполне. И вероятнее всего, ты права, с головой у тебя все в порядке. Ну на конец-то, — восклицает Илья, глядя на подбегающего Матвея. — Давай к машине!

— Аня, прости меня, пожалуйста, я так больше не буду, честно-честно.

— Все нормально, Матвей, — на ходу бросаю я, обнимая за шею несущего меня Илью.

Итого мы имеем: вероятнее всего, здоровую голову и ногу. Если гипотетически предположить, что у меня легкое сотрясение, то я все равно смогу сесть за руль и укатить домой на желтопузике, а Купидонов мне только пинком под зад поможет. А вот если у меня будет ушиб лодыжки, тогда и на ручках скорее всего поносит, и ухаживать начнет. Да, определенно мне нужна ушибленная нога. Но ежкин-матрешкин, не ломать же ее. Еще и к врачу везет, блин.

— Тебе удобно? — уложив меня на заднее сиденье, интересуется Илья.

— Ага.

— Нога какая болит? — принимается расстегивать мои босоножки.

— Левая. А вообще неважно, Илья, я сама, — одергиваю его руку.

— Так ладно, держи подушку, подложи под ногу, хотя ты у нас сама все знаешь.

— Да, иди за руль.

Илья буквально запихивает на переднее сиденье плачущего Матвея и быстро садится сам.

— Матвей, не плачь, пожалуйста, ну все же нормально. Видишь, я почти в порядке.

— Точно?

— Да.

— Матвей, сядь прямо. Не выводи меня из себя еще больше, чем есть, — сказал, как отрезал Илья, набирая скорость. Матвей тут же отворачивается от меня и утыкается лбом в боковое стекло.