Купидон с топором

— Так и говорит?!

— Ага. Ань, а ты не уедешь?

— Не уеду. Спи, — пусть это будет ложь во благо, уехать-то мне все равно придется так или иначе.

***

Мать моя женщина, как же хорошо… кто бы ты ни был, копошись мне в волосах и дальше. Да, вот так.

— Хватит дрыхнуть, я говорил пора спать Матвею, а не тебе, — да, да и ушко пощекочи. Я что в раю? От чего так хорошо. — Аня…

— Да, да.

Так, стоп, а что да, да и почему у меня что-то ползет по ноге?! Распахиваю глаза и понимаю, что рядом сидит Илья и его рука гладит мою ногу.

— Ты что тут делаешь? — шепчу я, отбрасывая его руку.

— Сижу и жду пока ты выдрыхнешься. Двенадцать ночи, а ты как сурок, неужели непонятно, что надо было меня дождаться?

— Нет, непонятно, ты даже на меня не взглянул, когда бабку свою уводил.

— Это упрек?

— Нет. Констатация.

— Ой, ладно, вот только давай без этих глупых обид. Иди сюда, — тянет меня на себя и буквально присасывается к моим губам. А мне вдруг становится дико смешно от очередного облома, ожидающего Купидонова. Тянусь рукой к ночнику и нажимаю на кнопку, отстраняясь от Ильи. Раз секунда, два, три…

— Ты спишь с моим сыном?!

— Ну с кем-то из вас надо же спать, у вас у обоих недостаток женского внимания.

— С ума сошла? Сразу не могла мне об этом сказать? А если бы я тут штаны спустил и сделал бы то…, что и собирался. С ума сойти!

— Он спит, успокойся, — обхватываю его лицо двумя руками и целую в совершенно гладкую щеку. — Тебе надо тоже поспать, ты же не ляжешь сюда третьим.

— Ну не настолько я идиот, чтобы это делать, — Илья обхватывает мои ладони и встает с кровати, зазывая меня с собой. Тихонько приоткрывает дверь и выходит в коридор, держа меня за руку. — Давай договоримся, ты больше не спишь с моим сыном.

— Звучит как-то пошло.

— Ты понимаешь о чем я говорю.

— Он сам попросился, бабку твою боится. Говорит, что та к нему приходит, слюнявит его, щипает и пускает газы.

— Ты помнишь, что я говорил о манипулировании?

— Ты слишком строг к своему сыну. Бабка же ужасная, сам говорил.

— И ты в этом еще ни раз убедишься. У меня к тебе большая просьба, избегай ее. Поверь мне, даже ты со своим языком ее не переиграешь. Не спорь с ней, лучше кивни в ответ на ее бред и уйди от конфликта.

— Ха! Теперь я просто обязана с ней пообщаться.

— Я тебя предупредил. С моей стороны я постараюсь ее быстро сплавить.

— Старайся. Надо же удовлетворить хотину.

— Может хватит, а?

— Хватит. Не брейся, пожалуйста, завтра. Отрастим маленькую щетинку, ага?

— Посмотрим.

***

Кожей чувствую, что кто-то на меня смотрит, но вот парадокс, мне в первые за все время совершенно не хочется просыпаться.

— У тебя там чешется, девонька? — резко распахиваю глаза от понимания того, что это не голос Ильи!

— Вы что тут делаете?!

— На кровати сижу. Так шо там у тебя?

— Где там?

— На срамном месте. Ты там руку держала. Чешется?

— Вы в своем уме?

— Да шучу я, шо за люди пошли, подыграть не могут. Ладно, вставай, девонька, я пообщаться хочу.

— А я спать. Будьте так добры, выйдите из комнаты и не будите своего правнука.

— Шо ты сказала?

— Шо слышали, — копирую доставучее «шо», указывая рукой на дверь.

— Зря, — вставая с кровати вещает бабка и направляется к двери. Ну стерва, не тебе со мной тягаться.

На самом деле через несколько часов я пожалела о своих словах, может Илья был прав и эту стервозину нужно просто слушать, бодаться с ней, конечно, возможно, но тяжело. К ужину мое терпение было на исходе, бабка поучает абсолютно всех! Даже собаки притихли, не говоря уже о Матвее. Хоть он и ходил за мной по пятам, София, мать ее, Андреевна, и тут его доставала, как, впрочем, и меня. Вместо того, чтобы разузнать о ее внуке хоть что-нибудь интересное, я с ней исключительно только спорю, как и сейчас. Впервые в жизни мне хочется от души кому-то заехать сковородкой по лбу. Смотрит своим зорким глазом за моими действиями, словно я на уроке труда.

— Матвей, можешь включать плиту, пусть разогревается.

— Ага.

— Стой, девонька, это что, по-твоему пирог зёбра?

— По-моему, это зебра, а не то, что вы сказали. И я Аня!

— Ты шо меня споришь? — прикладывая морщинистую руку к груди, удивляется бабка.

— Я не шо и вас не спорю. Это моя зебра и я буду готовить ее так, как готовлю всегда.

— Тяжело будет тебя перевоспитывать, работы непочатый край. Тебя в детстве пороли?

— Меня в детстве любили. Будьте добры, отойдите в сторону, на кухне, как известно, бывает только одна хозяйка.

— Сначала ей надо стать.

Стерва! Ну какая же жилисто-морщинистая стерва с мерзким пучком на голове! Спокойно, это просто попытка вывести меня из себя, чтобы показать, кто здесь хозяйка. Ладно, старость надо уважать, Аня, но моя зебра лучше всех, о чем я с превеликим желанием это докажу.

Глава 28

Подумать только, еще пару дней назад, я мечтала только о том, чтобы остаться с Ильей наедине, сейчас же я хочу только одного-чтобы исчезла бабка. У Купидонова уже отросла мини щетинка, а я даже потрогать его не могу, эта стервь как будто специально находится весь день рядом со мной или Ильей! Это точно какой-то знак судьбы или все проще-просто не судьба.