Купидон с топором

— Иди, иди, Мотя, — подгоняет ребенка и наливает себе рюмку водки. — Я никогда не наговорюсь, девонька. Мало ли в следующей жизни я буду тараканом.

— И что?

— А то, что они не говорят, а только слушают. А я привыкла по-другому. Итак, дочь моя, Катя-это типичная Минето Вротоберучи.

— Хватит оскорблять людей, даже если они вам не нравятся! Это пошло!

— Да кто их оскорбляет? Я ж правду говорю, не переживай из-за Кати. С такими только… ну сама знаешь. Господи, я уже боюсь при тебе что-либо произнести, неженка, блин. Это она с виду такая хорошая, вот только спит и видит, как женить на себе моего внука, подумаешь, что старше его на несколько лет, да мальца поганца имеет. Но это все цветочки, я сама ее видела в мастерской с моим вторым внуком, вот как раз в роли Минеты. Так что не бери в рот… ой, в голову, она тебе не соперница.

— Спасибо за успокоение.

— Пожалуйста. Торт, кстати, невкусный, ты видать что-то в рецепте упустила.

— Конечно, сам рецепт.

— Так ладно, не кисни, подарок мой можешь использовать по назначению. За Мотей я прослежу, вечер проводите, как хотите. Но ты же понимаешь, что посуду моешь ты?

— Да я в этом и не сомневалась.

— Ну вот и отлично. Выше нос, девонька, — встает из-за стола и идет к лестнице. — Все будет тип-топ. Завтра пройдемся по грядочкам, — изыди!

Старость надо уважать, старость надо уважать, старость надо уважать…

— Где все? — вдруг раздается голос Ильи.

— В Караганде.

— Обиделась, — не спрашивает, скорее констатирует Илья, садясь на стул около меня. — Ань, — кладет руку мне на колено и начинает поглаживать мою ногу.

— Гладь, не гладь, тебе ничего не светит, Купидонов.

— Господи, да я взял у нее этот дебильный пирог, только для того, чтобы не обидеть. Может тебе неприятно это слышать, но Катя часто сидит с Матвеем. Тебя здесь не было, Аня, и да, это мой образ жизни и возможность пользоваться такой временной нянькой. У меня нет ничего с Катей, и как женщина она меня не привлекает. Поэтому давай без этих глупых обид и «тебе ничего не светит».

— А причем здесь Катя? Тебе не светит, потому что ко мне-таки пришла красная армия, — копируя бабкину интонацию, ехидно пролепетала я.

— Ясно. Ну хорошо, тебе все равно нельзя. Раз все ушли, пойдем туда, куда я планировал.

— Дай угадаю, сарай?

— Нет, — чмокая меня в нос, весело произносит Илья. — Иди накинь на себя что-нибудь, там уже прохладно.

— Только потому что у тебя день рождения, я послушаюсь.

— Ну, слава Богу.

***

Экстремал, блин. То сарай и сено в задницу, а теперь километры хождений и наконец-таки покрывало около какого-то водоема и корзина, вероятнее всего, с едой.

— Да ты оказывается романтик, Купидонов. Иногда фамилия говорит сама за себя, да?

— Понятия не имею о чем ты говоришь, — улыбаясь, произносит Илья. — Давай садись.

— Вообще-то у меня не очень хорошие воспоминания от последнего посещения водоема вместе с тобой.

— Ну, ты главное не писай в кустиках. Терпи, мать, терпи, — тянет меня за руку, и я сажусь рядом с ним на покрывало. Открывает корзину, а там просто рай для желудка: сыры с плесенью, прошутто, бастурма, какая-то несладкая выпечка, вареная кукуруза, пирожные, вино, шампанское…

— Ты знаешь, мне это определенно нравится. Я сейчас слюной захлебнусь. Где ты взял сыры с плесенью? Или ты еще и сыродел?

— В обычном магазине. И нет, сырами я не занимаюсь, — откидываясь на спину, произносит Илья. А я только сейчас понимаю, что все, что находится сейчас в корзине я называла Илье, когда говорила о любимых вкусняшках, лежа на стоге сена. Надо же запомнил.

— Как-то нехорошо получается, день рождения у меня, а поляну с моими любимыми продуктами накрываешь ты.

— Не смеши меня, я можно сказать это сделал для себя. Я-то знаю, что бабкина еда не съедобна.

— Но ее готовила я, — обиженно произношу я.

— А рецепт чей? Можешь не отвечать. Я знаю ее стряпню много лет, готовит она хреново. Может поэтому от нее сбежали шесть мужей.

— Сколько?!

— Шесть. Первый, собственно мой дед, умер. Остальные сбежали.

— Понятно. Научит она меня жить.

— Точно не научит, — констатирует Илья, открывая шампанское. — Я надеюсь, за именинника ты выпьешь?

— Однозначно, — улыбаюсь и беру одноразовый стаканчик с шампанским. А вечер-то обещает быть приятным. — С днем рождения, Купидоша.

***

Вечер, как собственно последующие ночь и утро прошли без происшествий. К двенадцати дня, убедившись, что София не отчалит в родные пенаты, я приняла решение ходить хвостиком за Ильей. В итоге я оказалась не таким уж и плохим помощником. К тому же, во всем этом был большой бонус: пялиться на великолепный торс Ильи. Кажется, он живет собственной жизнь. По крайней мере, его грудь точно мне подмигивает.

Мать моя женщина, какие мышцы…Скорее бы уже потрогать по-человечески.

— Ань, можешь принести пилу, она в маленьком сарае на столе.

— Могу, — словно умалишенная, пялясь на его торс, произношу я.

— Тогда неси. Только аккуратно.

— Я постараюсь.

Поправляю шорты, так, чтобы при развороте мои булочки были в выгодном свете, и направляюсь в сарай. Да, смотри на мою попу, Купидонов, смотри. Не мне же одной слюни пускать.