Купидон с топором

— Однажды моей Маше ее будущий муж Саша, которого ты сегодня швырнул на асфальт, заехал локтем в нос. Потом папа заехал Саше кулаком в нос, когда узнал кто является женихом Маши. Тебе на удивление папа никуда не заезжал, зато ты дал незаслуженно Диме в нос. И вот теперь ты получил… от Димы, но не в нос. Ты выбиваешься из нашей семьи носопобитых товарищей, Купидонов. А вообще… это худший день в моей жизни, Илья. Я думала такие дни у меня уже были на ферме, но нет! Это апогей. Я, конечно, та еще дура, и все, что сейчас произошло в квартире исключительно моя вина, но Сашу я не использовала в качестве источника ревности, а ты все равно его шмякнул об асфальт! Я тебя однажды спросила, считаешь ли ты меня шлюхастой, и ты ответил нет! А теперь я сомневаюсь в твоем ответе. Кем ты меня считаешь, Илья?

Привстаю с кровати и понимаю, что помимо того, что мне банально стыдно, я не знаю какие слова подобрать, чтобы стало все яснее.

— Ань, — так и не придумав ничего путного, сажусь на колени и утыкаюсь лбом в Анины коленки. — Прости меня. И не говори глупости про шлюху. Я никогда не сравнивал тебя со своей бывшей. Это совершенно разные вещи, — поднимаю голову, заглядывая в ее глаза. — Все, что сейчас произошло не относится к моему прошлому. Давай будем честны, если бы ты увидела меня с какой-то девкой на улице под руку, идущую вечером ко мне домой, а дома увидела бы полуголую девицу, готовящую мне ужин, ты бы поступила не так же? Не вцепилась ей в волосы или что вы там любите делать?

— Наверное, вцепилась, — нехотя произнесла Аня после длительного молчания.

— Это не вопрос доверия, а всего лишь глупость, основанная на эмоциях. Я не робот, и как видишь подвластен дурости не меньше, чем ты.

— Ну спасибо.

— А ты хочешь как-то по-другому назвать ситуацию со своим братом? Зачем нужно было водить меня столько времени за нос?

— Я тебе сказала зачем. У меня, в отличие от тебя, нет бывших. К кому ты меня можешь приревновать? К хурме, на которой я училась целоваться, и из-за которой я получила сильнейшую аллергию?!

— Почему хурма, а не помидоры?

— Потому что она слизкая как рот, а помидор кислый. Мы сейчас что, будем обсуждать почему я выбрала в любовники хурму?!

— Прости, но это странно, — не могу сдержать смеха, хоть и понимаю, что кто-то сейчас в очередной раз расплачется.

— Все, что связано в моей жизни с тобой, Илья, вообще странно. Странно и непривычно, — вполне серьезно произносит Аня, зарываясь пальцами в мои волосы. — Знаешь, как я без тебя сохну? Не знаешь, потому что ты не моя подружка подушка. В таком и признаваться-то стыдно.

— Почему стыдно? — не сдерживая улыбки интересуюсь я, а самому до жути приятно.

— Потому что девушки должны молчать и оставаться загадкой, чтобы мужчины не потеряли к ним интерес.

— Ань, это все чушь собачья, — привстаю с колен и сажусь на кровать, сдерживая смех. — Давай ко мне на ручки, я знаю, ты этого точно хочешь.

— Хочу и сяду, — серьезно произносит Аня и плюхается мне на колени. — Я вообще в книгах и кино не люблю все эти сопли, и всегда их проматываю. Вот даже и не знаю, как теперь говорить красиво. Зря пролистывала все-таки, — задумчиво произносит Аня, обводя пальцем мои губы, останавливаясь на разбитом уголке рта. — Мне без тебя плохо. Я живу только в ожидании одного дня и знаешь мне его жуть как мало. Я тебя люблю, Купидонов, вот как в сопливом кино, сожрать тебя готова, хотя есть даже не хочется, аппетит пропал, как и попа.

— Значит надо срочно откормить твои булочки, — пытаюсь отшутиться я, хотя самого от этого признания плющит и хочется лыбиться как придурок. — Хотя на ощупь они по-прежнему приятные, — сжимаю Анины ягодицы, чтобы подтвердить сказанное, на что она лишь усмехается. — А знаешь, я никогда и ни к кому не срывался на ночь глядя, не участвовал в мордобоях, даже когда застал свою бывшую с моим другом, и вообще не совершал никаких глупостей. Ну разве что напивался иногда как свинья.

— В переводе на русский, у тебя от меня, Купидонов, тоже сносит крышу, не стесняйся.

— Скорее всего так. Хотя не так, — утыкаюсь в Анину шею. — Я тебя люблю, Анька, вот так же, как и ты сохну по тебе, как умалишенный. Даже и подумать не мог, что на это способен. Я перекраиваю свою устоявшуюся жизнь, и если еще задумывался до сегодняшнего дня и откладывал все, что связано с домом, то теперь понимаю, что ты добилась своего.

— Ты продашь дом, все хозяйство и переедешь сюда? — восторженно спрашивает Аня, гладя мои щеки.

— Нет, не смогу.

— А счастье было так возможно.

— Ты меня не поняла, я не хочу продавать участок и дом. Жалко мне как-то, то ли в память о родителях, то ли еще от чего. Не знаю… Продам живность и переедем с Матвеем сюда, а там все оставлю как есть. Можно летом приезжать.

— Как ни странно, но мне тоже жалко, если я больше не увижу это место. А сарай! Сарай-то вообще жалко продавать. Это ж такая память. Илья?

— Ммм?

— А где Жади и Лукас? Ты же их не продашь?! — сглатывая произносит Аня, уткнувшись взглядом в мои губы.