Купидон со сбитым прицелом

– Привет, Яна. Очень рад, что согласилась встретиться со мной в нерабочем состоянии, то есть в нерабочей обстановке. – Он привстал и галантно придвинул Яне стул, немного растерявшись от ее внешнего вида.

Сама же госпожа Цветкова больше напоминала привидение в Вальпургиеву ночь.

– Что случилось, Яна? На тебе лица нет.

– Нет? Странно… я вроде сегодня красилась… – ответила она, уставившись в одну точку.

– Все пройдет, Яна, и это тоже… – Он положил полную, теплую ладонь на ее холодный кулачок.

– Такая любовь бывает один раз в жизни и не забудется никогда, – уныло протянула Яна, высвобождая руку.

– Конечно, князей я тебе не обещаю, но ты, Цветкова, такая яркая женщина, что без труда найдешь себе мужчину, даже если не хочешь возвращаться к Ричарду.

– Конечно, не хочу… Я ничего и никого не хочу, кроме моего Карла, но потеряла я его исключительно по своей вине… А ты, Глеб, вроде взрослый мужик, и должен быть умным, а несешь околесицу. Забудешь… Пройдет… Другой мужик… Что за бред? Кому это надо? Хотя обо мне в данной ситуации только и можно было думать в таком ракурсе… все равно с кем… Ведь если бы любила и была порядочной женщиной, не изменила бы, так?! Так ты думаешь?

– Ничего я не думаю. В жизни порой бывает все не так: как мы не ожидаем, не хотим… – улыбнулся Глеб. – Что тебе заказать?

– Только крепкий кофе без сахара, – ответила Яна.

Глеб тут же подозвал официантку.

– Больно видеть тебя, Яна, в таком состоянии. Ты словно выжатый лимон. А ведь всегда просто лучилась энергией. Я с институтских времен помню.

– Столько воды утекло… – откликнулась Яна, вцепившись в принесенную чашку, словно голодная собака в кость.

– Рано впадать в пессимизм, все наладится! – подбодрил ее Глеб Наумович.

– Карл будет непреклонен, я знаю. А еще у меня неприятности на работе, все одно к одному. Накрылся мой бизнес, который я создавала много лет. Я осталась фактически без работы, без любимого мужчины… только с муками совести. А это не очень приятный багаж. – Яна отхлебнула горячий кофе.

– А это еще на Руси подмечено было: беда не приходит одна, – откликнулся психиатр. – А если честно, Цветкова, то в наших бедах, как правило, мы же сами и виноваты.

– Поясни. – Яна откинула челку со лба.

– И в том, что случилось с тобой, виноват твой эгоизм. Ты – эгоистка, Яна, и так было всегда! – охотно откликнулся Глеб Наумович.

– Я – альтруистка! – возмутилась Яна. – Не называй меня этим противным словом «эгоистка».

– Ты всегда делала только так, как хорошо тебе, чтобы твоя совесть была спокойна. Сразу же сообщила мужу, что разлюбила его, вместо того чтобы разобраться в своих чувствах и не ранить человека. Не ехала к Карлу, потому что тебе так удобнее. Сразу сообщила ему об измене, чтобы скинуть с себя груз, гнет греха. Вот, мол, какая я честная! Нехорошо получилось, зато я сразу призналась, ничего не скрывая, такая вот я хорошая. А что творится у него в душе, тебя уже не волновало. И потом, опять… Он не прощает, бедная я и несчастная, пожалейте меня! Я! Я! И снова – я!

Яна ошарашенно уставилась на Глеба.

– Как ты нехорошо обо мне подумал… И, главное, как правильно… Точно. Дурная я баба, и судьба меня покарала за дело. Точно, а то о себе все да о себе… Так мне и надо! Со стороны-то виднее!

– А вот голову пеплом посыпать тоже не нужно. Просто признай ошибки и двигайся дальше. Жалеть себя – не самое продуктивное занятие, а скорее, созерцательное.

– Тоже верно, чего уж теперь? – Яна вздохнула и улыбнулась через силу. – Я теперь и к тебе на занятия прийти не смогу.

– Почему? – забеспокоился психотерапевт.

– Очень дорого для меня, я ведь теперь безработная. У меня сбережений ноль. Я всегда беспечно относилась к деньгам. Зарабатывала и тут же тратила, не впадая в грустные мысли по поводу их легкого ухода. И вот теперь я за все проучена судьбой. И за легкомыслие, и за расточительность, и за дурость, и за эгоизм. Аллилуйя! Даже легче стало!

Глеб смотрел на Яну с хитрым прищуром.

– И как тебе не стыдно говорить такое? Да мы же однокурсники! Неужели ты думаешь, я буду брать с тебя хоть какие-то деньги? Как не стыдно, Цветкова! Только вряд ли я тебе помогу. Ты сама должна отлежаться в своем «застойном периоде» и двинуться дальше. Просто у тебя сейчас наступили «черные дни» или «черная полоса». Как их там еще называют? – щебетал психотерапевт. – Все пройдет, и жизнь у тебя снова наладится. Найдешь работу…

– Нового парня, – закончила за него Яна. – Эх, Глеб! Да я сама должна измениться. Я раньше думала, что я такая хорошая, если все время помогаю другим людям, а теперь ты раскрыл мне глаза. Оказывается, все это время я все равно думала исключительно о себе. Я самоутверждалась за чужой счет. Даже со Штольбергом так было… Нет, конечно, он понравился мне сразу, тогда я не знала еще, кто он, но когда поняла, что в меня влюбился один из самых желанных и завидных женихов Европы, не скрою, потешила свое самолюбие.

– Ну, это как раз нормально! Любой бы женщине польстило такое внимание, – утешил ее Глеб.