Купина

Несколько лет назад довелось мне смотреть на нее в предрассветный час с ее соседки Шхельды. Пока светало, фантастические краски беспрерывно сменяли друг друга. Синие, розовые, лиловые, фиолетовые тона расплывались, переходили один в другой, излучая в дымке утреннего тумана какое-то своеобразное свечение. Цвета были яркими, насыщенными и совершенно неестественными. Да, да, неестественными. В жизни так не бывает, не видел. Это напоминало искусно подсвеченную декорацию, задник огромной, во все небо сцены, созданный художником, ничего общего не имеющим с реализмом. Стена Ушбы обрывалась вниз, вглубь, куда-то под землю, в тартарары. Запрокинешь голову и не видишь за повисшим облачком самой вершины, посмотришь вниз, и не видно под находящими с ледника облаками подножья Ушбы. Только стена. Страшная и прекрасная, грозная и возвышающая тебя над всеми жизненными невзгодами, над всем преходящим. Будто ты один на один с самой вечностью. Это было настолько грандиозное, настолько захватывающее зрелище, что я совсем забыл, кто я, где я и зачем я здесь. А был я в то утро руководителем спасательных работ, лежал на крохотном уступчике над пропастью и должен был организовать спуск своего пострадавшего товарища по километровой стене Шхельды.

Не каждому дано вступить в единоборство с Ушбой. Но нет бо́льшего счастья для альпиниста, чем покорить ее, победить, стать ее властелином. Тот, кто выиграл этот бой, тот прежде всего победил самого себя, свои слабости, свой страх, все, что было в нем ничтожного, ползучего, мелкого. Тот, кто поднимется на Ушбу, навсегда поверит в себя. И ничем тогда его не сломить, ничем не запугать, ничем не остановить в самых дерзновенных мечтах и делах.

Одними из первых людей на вершину Ушбы поднялись сваны. Ночью на вершине они разожгли костер, чтобы все люди узнали о том, что нет на свете ничего и никого сильнее людей, что человек, выглядевший рядом с Ушбой ничтожной букашкой, может все… Даже победить Ушбу.

Как-то мы с Женей Гиппенрейтером сидели у меня дома и пили кофе. Когда он начал рассказывать мне о своей недавней поездке в Индию, в Даржилинг, о встречах с «тигром снегов» Тенцингом и о племени шерпов, я совершенно неожиданно задал ему вопрос:

— Скажи мне, что ты будешь делать, когда постареешь и не сможешь больше ходить в горах, делать восхождения?

И Женя, человек, объездивший весь свет, побывавший в Европе, Азии, Америке и Австралии, ответил не задумываясь:

— Тогда я поеду в Сванетию и буду сидеть на солнышке у порога нашего дома вместе с Мишей и Иосифом. Нам некуда будет спешить. Мы будем сидеть и вспоминать… А ты? — спросил он.

— Мне хотелось бы сидеть рядом с вами, — ответил я Жене, — только спешить все равно придется: хочу написать о Сванетии, о горах, о Мише.

ВРЕМЯ САДИТЬСЯ НА КОНЕЙ

Прошло немало лет. Я давно уже не работал инструктором альпинизма, появились совсем другие заботы и интересы. Жизнь раскручивалась все быстрее и быстрее, некогда было оглянуться. Разве только ложась в постель, я иногда задавал себе вопрос: «Зачем все это? Что дают человеку статьи и книги, ученые степени и звания? Становится ли он от этого счастливее?» И приходил к выводу, что нет, не становится. В горах жилось лучше. Однако наутро все начиналось сначала и шло в том же духе, по заведенному непонятно кем, только не мною, порядку.

И вот однажды ночью я встал, накинул халат, вставил в пишущую машинку лист бумаги и написал Мише Хергиани письмо.

«Дорогой Миша!

У тебя теперь все есть. Ты достиг всего, чего можно достигнуть в спорте, — ты мастер спорта СССР, ты почетный мастер спорта, ты международный мастер спорта, ты заслуженный мастер спорта, ты заслуженный тренер и даже «тигр скал». Ты стал в Союзе альпинистом № 1 и сделался национальным героем Сванетии и всей Грузии. Что же дальше?

Не пора ли нам с тобой сесть на коней, объехать Верхнюю Сванетию и написать о ней книгу? Мы заедем в каждое ущелье, поговорим со стариками, соберем легенды и песни сванского народа, постараемся лучше понять его дух и рассказать обо всем этом людям.

Если ты согласен, я брошу все и, как только сойдет снег, приеду в Местию. Жду твоего ответа. Обнимаю тебя.

Твой Александр Кузнецов».

Ждать пришлось недолго, ответ пришел через неделю.