Купить мужа, или Голая правда о драконах

– Бандит чешуйчатый, – пробурчала я.

– Это же чтобы эльфов твоих драгоценных от магов спасти! -Черут кивнул на них, наслаждающихся бесплатным спектаклем.

– Благими намерениями, знаешь ли, – процедила в ответ.

– Меня кто-нить будет слушать или нет? – вмешался Шустрик, обиженно надувшись.

– Да, малыш, продолжай, – я стрельнула глазками в мужа и сбросила со своей талии его руку, которая там уже под шумок угнездилась.

– Так вот, Таранта сказала, что ты всегда приключения на свою попу находишь, Дана. Вот и я это, поучаствовать хотел! – мальчишка вздохнул, – а то у всех одни приключения, на кого ни глянь, у меня одного шиш без масла. Соберутся мужики байки травить, мне и рассказать нечего, стыдоба!

Мой геккон расхохотался – так, что с деревьев в лесу, наверное, несколько филинов с перепугу рухнуло.

Эльфы вторили ему смехом, даже раненый Астер.

– Видишь, до чего вы детей доводите? – попеняла я мужчинам. – Они из-за вас в беду угодить могут! Чего смешного?

– Так, а ты кто? – взгляд моего супруга переместился на второго паренька. – Тоже приключений захотел?

– Еще чего, – тот хмыкнул. – Мне и так бед хватает! Мы с бабкой одни в деревне остались, маги всех изничтожили, под корень извели. Теперь нам бы с голоду не передохнуть! Это вам, знатьЮ, одни развлечения подавай, а нам бы пузо набить, чтоб кишка кишке ночью кукиш не сворачивала!

– Врет он все! – вмешался Шустрик. – Следил за вами этот гад, я все видел! Крался по лесу, да так тихонечко, что и листик не шерохнется. Не зря босиком он! – малыш ткнул пальцем в босые ноги незнакомца.

– И в самом деле, в лесу босиком не побегаешь, – задумчиво протянул Черут, посерьезнев.

– Да чего привязались-то? – вдруг вспылил тот. – Нету у меня ботинков и все! Говорено же вам, маги напали, пожгли все! Пожитки в огне сгинули, и штиблеты мои, что батька из города привез в прошлом году, там же остались! – в голосе прорезались плаксивые нотки. – А следил, потому как ссыкотно подходить! Кто такие, кто разберет? Но надеялся, что останется после вас чего из харчей, бабке снесу, совсем болезная она, не встает уж. Скоро, поди, отчалит в мир иной.

– Не верю я ему! – заявил Шустрик, нахмурившись.

– И я тоже, – поддержал его дракон.

– Ну тогда, конечно, закопайте его вон под сосной, и нет проблемы! – съязвила я.

– Не надо! Всеми силами вас заклинаю, леди! – приняв мои слова за правду, паренек упал на колени, заливаясь слезами. – Один я у бабки-то остался, помрет ведь с голодухи без меня! Люди добрые, пощадите!

– Вставай! – я подхватила его под локти и подняла, чувствуя, как от стыда полыхают щеки и уши – дожили, дети нас убийцами считают. – Никто тебя не тронет, обещаю!

– Не тронем, но пусть отведет нас в свою деревню, – вмешался Кирсан, – проверим, правду ли говорил. Заодно и к ночлегу надо готовиться.

– Отпускать все равно нельзя, – дракон кивнул, – мало ли. Ты смотри, пацан, фортелей не выкидывай и сбежать не пытайся, а не то пеняй на себя, – он ухмыльнулся, пустив по лицу чешую волнами.

В глазах промелькнула игла драконьего зрачка. Паренек охнул, оседая на землю. Сама засмотрелась, чувствуя, как знакомо покалывает сердце. Тьфу, искуситель! Не видать ему отныне моей нежности, пусть и не надеется! Никто не почешет теперь чешуйки, пусть сам справляется – все, я обиделась!

***

Когда мы дошагали до деревеньки, небо уже хмурилось набрякшими, будто отечные веки, тяжелыми серыми тучами. Кровавый закат, смачными плевками стекавший из-за них на деревья и траву, все обагрял кровью. Я зябко поежилась, когда увидела остовы деревянных домов, которые выглядели особенно жутко, подсвеченные пламенем заката. Пахло гарью и бедой.

Я медленно пошла по улице, силясь избавиться от ощущения, что дома зыркают на меня глазницами выбитых окон. Ветер шевелил какие-то доски, которые держались на одном честном слове, вредно поскрипывали и равномерным движением тревожили боковое зрение. Я то и дело оборачивалась, нервно вздрагивая – казалось, что эти недобитые монстры медленно ползут к нам, озлобленные на всех и вся, жаждущие мести.

– А вот и бабуся моя, – парень кивнул на покосившуюся сарайку.

Ее подпирали несколько бревен, делая похожей на старушку, которая стоит на ногах лишь благодаря клюке. Дверь со скрипом отворилась, когда мы подошли ближе, и в дверном проеме показалась щуплая бабушка.

– Ты чего раскричался, охальник? – недовольно спросила она, подслеповато щурясь при попытке разглядеть нас. – Кто это с тобой? Кого привел, лиходей?

– Из города они, – пояснил внук, широко зевнув, – идут куда-то, пустим переночевать?

– Коли заплатют, – бабулька выдохнула протяжно. – Но на прокорм не рассчитывайте, самим жрать нечего.

– Пошли, покажу, где лечь можно, – парень улыбнулся мне. – Мужчин отдельно положим, не волнуйтесь, леди!

Черут недовольно прищурился. Но я, не обращая на него внимания, пошла следом за шустрым пареньком.

***

Сено так одуряющее пахло, что я успела сделать лишь один вдох, как тут же провалилась в сон. Но почти сразу проснулась – потому что почувствовала кого-то рядом.