Купить мужа, или Голая правда о драконах

Я знала, что он ждет. Мой дракон каждый вечер ждет меня у того фонтана, когда зажигают фонари. Всю эту неделю ждет! Я физически ощущала его боль. И уже начала ненавидеть вечера. Едва небо принималось темнеть под натиском наступающей ночи, мое сердце начинало рваться к любимому. Я металась по комнате, как загнанный зверь, почти воочию слыша, как он зовет меня.

Останавливало лишь понимание того, что мое счастье может стать его смертным приговором. Ведь, скорее всего, нас поймают еще при попытке бегства из дворца. И даже если нам улыбнется удача, по следу пустят лучших магических ищеек. Сбежавшую невесту Императора они все равно найдут, ведь выбора нет – иначе сами закончат жизнь на плахе.

Понимая все это, я замирала перед дверью, когда рука уже тянулась к ручке. Готова была лично разогнать шваброй всех марл, подсыпать им снотворного или слабительного в чай, который они так любили пить, и сбежать к любимому! Упасть в его объятия, почувствовать, как хрустят косточки, и смеяться, смеяться от счастья, что мы снова вместе! И теперь уж точно навсегда. Пока смерть не разлучит нас. Или Император, что в нашем случае практически одно и то же.

Сегодняшний день стал особым испытанием. Ведь завтра, едва на небосклоне зажжется первая звезда, на меня напялят то ужасное золотое платье, сплошь состоящее из кружевных волн – так, как нравится Императору, разумеется. А потом пинками погонят под венец.

Сегодня последний день, когда я еще могу сдержать данное Черуту обещание и придти в условленное место. Завтра супруг номер два увезет меня в медовый месяц. Куда – не говорит. Подразумевается сюрприз. Да мне и неинтересно совершенно. Ведь все мысли о другом.

О другом мужчине, другом счастье, другой жизни – той, какой она могла бы стать, если бы…

– Госпожа, подали чай, – доложила старшая марла, замерев в отдалении.

После того случая, когда я короновала ее ночным горшком, она не подходит близко и вздрагивает, когда видит, что я кручу в руках что-то небольшое, как та баночка со швейным клеем. Но следит теперь еще бдительнее. Однако если насыпать на пирожные снотворного, весь рой дружно захрапит. А я смогу сделать то, чего желаю более всего на свете – сбежать к моему любимому!

– Да, сейчас приду, – ответила я мухе-надзирательнице, и когда та удалилась в соседнюю комнату, приоткрыла ящик стола.

Вот та коробочка, в которую я ссыпала содержимое всех пилюлек, которые мне давали после жалоб на плохой сон. Тут на всех марл хватит. И еще вот бутылка с дорогим коньяком – самое то долить в чаек, правда ведь? А если сначала в алкоголь добавить снотворное, так и вовсе прекрасный коктейль получится!

Я высыпала белый порошок в коньяк, натянула на лицо радушную улыбку и прошла к марлам. Они сидели за накрытым к чаепитию столом на высоких стульчиках и болтали ножками, как дети. На мгновение мне даже стало совестно. Но лишь на мгновение.

– Девочки, сегодня последний день моей холостой жизни, – я притворно вздохнула. – По традиции у невесты должен быть девичник, так ведь?

– Император таких приказов не отдавал, – сказала старшая марла и поджала губы.

– Думаю, он не будет против, если мы устроим небольшую гулянку, – я поставила на стол коньяк. – Все будет прилично, просто немного добавим в чай. В честь девичника можно, так ведь?

– Нууууу, не знаю, – протянула эта самая бдительная муха, недоверчиво прожигая меня взглядом.

– Да будет тебе, – я улыбнулась ей. – Вы же мои самые близкие подруги, выходит. Давайте мириться!

– Мириться? – недоверчиво переспросила старшая муха.

– Конечно! Ведь завтра свадьба, великий день! – я подмигнула моим надзирательницам. – Я стану Императрицей, а вы все станете ее личными марлами! Этот карьерный рост тоже надо отметить!

– Да, надо! Точно, надо! – загалдели служанки.

Я открыла бутылку и начала добавлять коньяк в чай.

– А себе налить? – старшая марла и тут была начеку.

Ничего ведь не упустит, глазастая зараза!

– А мне придется отказаться от алкоголя, – я притворно вздохнула. – Иначе хороша будет утром невеста Императора – с отекшей-то физиономией!

– Да-да, вам нельзя, госпожа, – другие марлы тут же изъяли у меня бутылку.

– Да, увы, – я села за стол. – Только тогда вам придется все выпить, чтобы у меня искушения не оставалось последовать вашему примеру! А то ведь завидно!

– Выпьем, выпьем! – чаепитие стартовало, и рой развеселился.

Начались пошлые шуточки – пресекаемые старшей марлой, разумеется. Следом пошли тосты – один за другим, смех, пьяное икание, ругань. А потом мои мушки потихоньку стали засыпать. Падая со стульев прямо на ковер, они сучили во сне лапками и крылышками, что-то бормотали и даже пытались петь песни.

Муха-надзирательница держалась до последнего. Прижимая к груди уже пустую бутылку, она сонно клевала носом, но стоило мне пошевелиться, тут же вздрагивала и просыпалась. Неприятные круглые глаза с вертикальным зрачком впивались в мое лицо.

Устав ждать, я встала. За окном уже темно, фонари зажгли, а Черут, который и так извелся, вероятно, от ожидания, сейчас прожигает взглядом темноту, от всей души надеясь, что скоро в сад войду я.