Купленная. Игра вслепую (СИ)

— Это естественный отбор в природе. Ничего нового я не создал и не придумал. Если твоему сыну не хватило ума не переть на более сильного соперника, то кто ж ему виноват? Он знал, куда сунулся и знал, чем это может закончиться для любого из вас. Ты, кстати, тоже все прекрасно знаешь, как и понимаешь, и все-все видишь, но почему-то при этом наивно полагая, что имеешь какой-то вес или даже непосредственное на меня влияние. Ты действительно думала, что своим сюда приходом сумеешь что-то изменить или что-то там мне доказать? А может за последние годы своей слишком беспечной жизни ты успела напрочь потерять связь с реальностью, окончательно забыв о своем истинном статусе — на каких правах и за счет чего существуешь? Если это так, то я могу тебе о нем слегка так напомнить. Так сказать, освежить память. И заодно донести до вас двоих, что может случиться с каждым из вас, если вы не одумаетесь и не перестанете делать попыток обойти меня на моем же игровом поле. Или думаете, я не подстраховался заранее от всего, что вы можете предпринять?

Шаг и мат тебе, Рита Стрельникова? Или ты надеялась на какой-то иной финал в столь быстротечной для тебя блиц-партии?

— По-твоему во всем этом преобладает здравый разум и только правильно принятые тобой решения? Других вариантов в твоем упертом понимании не существует? Эгоизм превыше всего? Плевать на сына, на эту девочку, на всех близких тебе людей? Лишь бы доказать всем и каждому, что только тебе дано находиться над всеми, и только ты имеешь полное право ломать кому-то жизнь. Потому что можешь это сделать, зная, что тебе за это ничего не будет. Так в этом и заключается твое никем неоспоримое превосходство? Во власти и возможностях, которых лишены другие?

— Можно подумать ты только сегодня об этом узнала. И что, кстати, тебе нисколько не помешало выйти за меня.

— Ты сам не захотел давать мне развода.

— И ты так же знаешь, почему. И хватит мне вдалбливать в голову, как заезженной пластинкой о том, что Кир — мой сын. Такое ощущение, будто ты все еще надеешься убедить в этом себя, а не меня.

Она только сейчас поняла, что причиной поплывшего взора стал не адреналин с подскочившим давлением, а проступившие на глазах слезы. И сдерживать их, как и резко нахлынувшую слабость с усилившейся дрожью во всем теле, уже банально не хватало никаких физических сил. Под ребрами тоже сдавливало и перекрывало дыхание, будто начинающимся сердечным приступом — режущими и по легким, и даже позвоночнику острыми спазмами грудинных болей. Не хватало и вправду словить свой первый инфаркт прямо здесь и сейчас.

Только куда страшнее было смотреть в лицо стоявшего перед ней Чудовища. Все такого же прекрасного и даже в чем-то более совершенного, хотя и ставшего за последние двадцать лет абсолютно чуждым для нее незнакомцем. Даже в эти секунды ее постоянно порывало отшатнуться от него, ибо выдержать исходивший от него прессинг убийственной энергетики с удушающей тьмой не хватило бы сил даже у более стойких, чем она смельчаков. Что уж говорить про все ее немощные потуги? Не удивительно почему он так на нее смотрел. Как на сумасшедшую самоубийцу или ничтожную букашку, посмевшую попереть на этого монстра вопреки любой здравой логике.

— Клянусь богом, однажды ты пожалеешь обо всем, — и плевать, что дрожь в ее голосе уже никак и ничем не уймешь, как и не удержишь эти гребаные слезы. — Обо всем, что сделал или сделаешь. Я пронесла этот грех на своих плечах за нас обоих и даже готова унести его в могилу, но если ты не остановишься… — всего небольшая пауза, на легкую передышку, чтобы собраться с последними силами и выдержать очередной удар в его насмешливо циничном взгляде. — Я водружу его на твою несгибаемую голову терновым венком. И можешь хоть до скончания веков твердить себе вместо утешительной мантры, что Кир — не твой сын, это не изменит ничего. Он всегда был ТВОИМ, и ты ВСЕГДА это знал и знаешь.

Она решила сделать это первой. Отвернуться и с гордо поднятой головой, практически не шатаясь, прошлась к дивану, на котором оставила свои вещи. И, естественно, никакой победительницей она себя при этом не ощущала, хоть я старалась из последних сил выглядеть таковой. Если будет надо и на костер взойдет так же.

— Если тебя так уж сильно волнует будущее твоего ни на что не годного сыночка, то постарайся хотя бы сама вложить в его непомерно упрямую голову — прекратить уже рыпаться и наконец-то смириться со своим истинным положением. В ваших же интересах вернуть все на круги своя, как и в твоих — женить его на Арине.

Ему пришлось повысить голос, поскольку сходить со своего места он, само собой, не собирался, как всегда, оставляя последнее слово лишь за собой.