Купленная. Игра вслепую (СИ)

Да не бывает так. Что-то же должно существовать еще. Кто-то обязан до него докричаться. Он и сам не может не понимать, насколько он неправ и до какой степени ошибается. Старый эгоист-маразматик, которому в пору переименоваться в Скупого Рыцаря или чахнущего над златом Кощея. Видимо, я банально не имел никакого понятия, кто же на самом деле скрывался за идеальной маской филантропа и благодетеля Стрельникова-старшего. У него же раньше не было подходящего повода, чтобы продемонстрировать мне свое истинное лицо. А если он что-то и проворачивал в стиле веселых 90-ых на свой излюбленный манер, то едва ли делал это с помпой под оркестровую музыку у всех на виду. О таких вещах на всех углах не трубят и в СМИ-новостях не рассказывают. Они просто случаются, подобно ненавязчивой фоновой музыке в каком-нибудь фильме, на которую мы практически не обращаем внимания, как и на происходящее с кем-то и где-то далеко за пределами наших жизней. А вот когда эта хрень касается лично тебя и близких тебе людей, тогда да. Прозреваешь моментально всего в одно мгновение ока.

А уж если меня и заставили вариться в собственном соку все эти недели, перекрыв кислород и любую возможность что-то сделать со своей стороны, то лучше я буду переживать эти бесконечные круги ада в более привычной мне обстановке. И, желательно, как можно подальше от раздражающего навязчивого надзора своей озабоченной мамочки. Уверен, она и так позаботится обложить меня со всех сторон "невидимыми" тенями нанятых ею телохранителей. К тому же я и сам начал ее потихоньку выводить из себя, когда устроил где-то с неделю назад на конкурном плаце сколоченное на быструю руку полевое стрельбище. "Взломал" охотничий кабинет папеньки, выбрал парочку пневматических ружей и пистолетов (даже с определением моделей заморачиваться не стал) и попер все это добро на конную "ферму" моей мамочки-пацифистки — в двухстах метрах от заднего двора Одонатум-а. Ага, с одной здоровой рукой и не без помощи местных охранников. Последних заодно заставил соорудить из накопленного в сараях конюшен хлама примитивные мишени и потрясти местные мусорки на наличие пустых бутылок, желательно пластиковых. Была даже идея использовать сохраненные матушкой в вещевых сундуках мои старые детские игрушки, но в какой-то момент я отмел эту мысль от греха подальше. Не хватало еще заиметь в свои кровные враги Маргариту Стрельникову.

Разумеется, когда Рита Петровна прознала о прописанном мною себе самому новом виде "лечебной" физиотерапии, ничем хорошим это, само собой, не закончилось. Три дня она терпела-терпела, устраивая мне каждый вечер вынос мозга с нравоучительными лекциями по воспитательной программе очень сжатого курса. После чего, перекодировала замки чуть ли не во всех кабинетах отца и наконец-то разрешила мне поехать на свою квартиру. Пусть и маленькая, но по любому приятная победа. Пусть мне и пришлось дать ей клятвенные обещания, что не стану делать глупостей и не попру на отца, не посоветовавшись перед этим с нею лично.

Уступки, конечно, так себе, но то, что моя мать мобилизовала все имеющиеся у нее на данный момент ресурсы с возможностями, в этом я нисколько не сомневался. Как и в том факте, что по слежке и контролю за каждым моим шагом она переплюнула сейчас даже моего вездесущего папеньку. Так что попробуй я рыпнуться и, ни на что не оглядываясь, рвануть на Котельникова или в административные офисы "Гарант Стрел-Строй", меня остановят раньше, чем я успею добраться до своей машины. И остановят именно насильно, поскольку я обязательно буду и возмущаться, и сопротивляться, возможно даже до последнего. Так что действовать сейчас наобум — это самая последняя очередь и, скорее, в край отчаянная. Но и сидеть сиднем в полном бездействии — далеко не разумный во всей этой ситуации выбор. А после нашего с Алькой последнего телефонного разговора это превратилось в усиленную пытку запредельных масштабов.

В своей квартире, правда, стало хоть немного легче дышать, но что это, если так подумать, меняло в принципе? Я оставался теперь под пристальным надзором-охраной сразу обоих своих родителей. Алька, скорей всего, пребывала явно не в лучших условиях. Рассчитывать на чью-то помощь со стороны? Если бы еще знать к кому можно было вообще обратиться, чтобы при этом не смог разузнать ни отец, ни мать, как ни сейчас, так и ни потом. Но терять по этому поводу надежды и не искать выхода я, естественно, не собирался. Тем более, что часики продолжали назойливо тикать, а мое неведенье относительно судьбы Алины разрасталось с каждым новым днем до невероятно чудовищных размеров. А вместе с ним и сумасшедший прессинг на мою расшатавшуюся за все это время психику.