Купленная невеста

Павелъ Борисовичъ охотно поддался на уговоры Катерины Андреевны и началъ собираться въ Петербургъ, хотя и скучалъ, оставляя Катерину Андреевну. Ѣхать съ нимъ она наотрѣзъ отказалась, не желая до брака показываться въ Петербургѣ его роднѣ и знакомымъ и не желая бросать дома. Она тутъ не будетъ скучать, а Черемисовъ останется на правахъ хозяина. Къ нему Павелъ Борисовичъ не можетъ ревновать, ибо у Черемисова сердце занято, да и правила его не позволяютъ ему ухаживать за невѣстой лучшаго друга.

Павелъ Борисовичъ собрался и уѣхалъ.

Въ ту пору поѣхать въ Петербургъ, да еще богатому барину, составляло цѣлое событіе.

XIX

Ударомъ грома разразилась надъ Иваномъ Анемподистовичомъ Латухинымъ страшная вѣсть, привезенная приказнымъ Барашкинымъ. Такъ и повалился головою на столъ счастливый женихъ «купленной невѣсты,» когда приказный пришелъ къ нему въ «конторку» и сообщилъ распоряженіе помѣщика Скосырева, «весьма лукаво обманутаго и въ заблужденіе введеннаго происками управителя Шушерина и купца Латухина,» какъ выразился Барашкинъ. Заплакалъ молодой купецъ, какъ женщина, какъ ребенокъ, схватилъ себя за русыя напомаженныя кудри и вырвалъ цѣлый клокъ волосъ.

Привычный къ слезамъ, приказный пригладилъ свои височки и усмѣхнулся, чуя добычу.

— Знать, очень люба дѣвица то, почтенный? — спросилъ онъ.

— Пуще жизни! Коли придется потерять ее, мнѣ не жить.

— Ишь ты! Да, сказываютъ люди, что любовь весьма жестока. «Что на свѣтѣ прежестоко? Прежестока есть любовь.»

— Я не отдамъ ее! — вдругъ воскликнулъ Латухинъ, выпрямляясь, и глаза его засверкали.

— Это кого же? — съ усмѣшкой спросилъ Барашкинъ.

— Надю не отдамъ. Дѣлайте со мной, что хотите, судите меня, но я ее не отдамъ!

— Гмъ! Умудренный опытомъ въ дѣлахъ торговли, вы, почтенный, несвѣдующи въ дѣлахъ судебныхъ. Ежели вы окажете упорство и дѣвицу помѣщика Скосырева не отдадите, то ее отъ васъ отберутъ силою, а вы отвѣтите сугубо. И выходитъ, государь мой, что суда то вы не минуете, да и дѣвицу то не удержите.

— Господи, такъ что же мнѣ дѣлать? — съ тоскою воскликнулъ Латухинъ. — Я поѣду къ нему, паду ему опять въ ноги, вымолю у него прощенье за невольный обманъ…

— Это вы про барина, про господина Скосырева?

— Да. Онъ окажетъ мнѣ милость, онъ не захочетъ погубить двухъ невинныхъ людей, да еще и матушку мою, которая не переживетъ нашей гибели.

— Во первыхъ, государь мой милостивый, помѣщикъ врядъ ли проститъ васъ, ибо онъ весьма совершеннымъ беззаконіемъ огорченъ и обозленъ, а во вторыхъ, онъ отбылъ въ городъ С.-Петербургъ, гдѣ и пробудетъ долго.

О томъ, что въ домѣ Скосырева царитъ теперь Катерина Андреевна и что это она распорядилась отобрать у Латухина невѣсту, Барашкинъ ничего не сказалъ.

— Такъ что же мнѣ дѣлать, что дѣлать? — воскликнулъ Иванъ Анемподистовичъ. — Господи, за что Ты наказуешь меня, несчастнаго?

— Наказуется человѣкъ за грѣхи, — внушительно проговорилъ Барашкинъ, — а ежели вы желаете знать, что вамъ наджежитъ дѣлать, такъ я могу научить.

— Отецъ родной, научи, — бросился Латухинъ къ приказному.

— Хе, хе, хе… Ежели къ тебѣ въ лавку приходитъ покупатель и говоритъ: «дай мнѣ, купецъ, такое то количество сукна», то ты что отвѣтствуешь? Ты требуешь за сіе потребное количество денегъ. Вѣрно? Потребую денегъ и я за свой товаръ, а товаръ мой вотъ! — Приказный ткнулъ себя перстомъ въ лобъ.

— Умъ мой товаръ, — добавилъ онъ.

— Да заплачу, сколько желаешь, столько и заплачу, — поспѣшно отвѣтилъ Латухинъ.

— Ну, пожелать я могу и очень много, ибо нѣтъ предѣловъ человѣческому желанію; это ты, почтенный, необдуманно глаголешь, а вотъ я оформлю дѣло и тебѣ пріятно все будетъ. Я тебѣ дамъ совѣтъ, а ты мнѣ за оный совѣтъ триста рублей ассигнаціями пожалуешь.

— Ахъ, изволь, родной, изволь!

Иванъ Анемподистовичъ подошелъ къ большому кованому сундуку, стоящему въ углу «конторки», отперъ замокъ съ музыкою, досталъ пачку ассигнацій и отсчиталъ триста рублей.

— Вотъ изволь, получи и наставь меня на разумъ, — обратился онъ къ приказному, подавая ему деньги.

Барашкинъ, не считая, сунулъ деньги въ карманъ.

— Вотъ мой совѣтъ: тяни дѣло до «красной горки», чему я буду по мѣрѣ силъ способствовать, женись въ первый же дозволенный для сего закономъ день и тогда… тогда ужъ жену у тебя не отнимутъ, хотя отвѣтственности ты подвергнуться можешь, но дѣло то въ томъ, что у помѣщика цѣли не будетъ преслѣдовать тебя, разъ дѣвицу отнять нельзя. Вообще, мой любезный Иванъ Анемподистовичъ, я даю тебѣ время и такъ, и сякъ устроить дѣло, а это главное. Я посланъ господиномъ помѣщикомъ предложить тебѣ добровольно отдать незаконно пріобрѣтенную дѣвицу, а на случай упорства уполномоченъ дѣйствовать по закону и по формѣ, но, видя твое благожелательство ко мнѣ, я готовъ мирволить. Отпишу помѣщику, что ты выбылъ изъ столицы вмѣстѣ съ купленною невѣстой невѣдомо куда, а ты пока такъ-ли, сякъ-ли дѣло свое обдѣлывай и даннымъ временемъ пользуйся.

— Боже, сколько горя! — проговорилъ Иванъ Анемподистовичъ, склоняя на грудь свою кудрявую голову.

— Стало быть, очень тебѣ люба сія дѣвица? — полюбопытствовалъ приказный.