Купленная невеста, или Ледяной принц

– Госпожа той Лилы доверяла ей всецело и не носила на собственной шее мерзкую змеюку. Эта тварь причесывала вас, давала советы, а меня только из милости держали. Кому такое понравится? – и продолжила уже ровно, как говорила всегда: – Простите, льера, мне действительно пора. Госпожа не терпит промедлений.

В следующее мгновение несколько действий слились во времени. Лила попыталась меня обогнуть, но зацепилась за Фену и отдавила не ожидавшей нападения собаке мясистый хвост. Та оскалилась, зарычала. А я, все еще под впечатлением от вскрывшихся мотивов камеристки, влепила ей звонкую пощечину.

Рукой, которую только что изранила до крови.

И запланированная воспитательная беседа в сопровождении устрашающего рычания и клацанья челюстями моей защитницы вдруг переросла в нечто совершенно иное.

Нескольких красных капелек зверюге оказалось достаточно, чтобы понять: та, которую надо охранять, ранена! А учитывая, что кровь теперь была и на Лиле тоже… Нет, не загрызла. Лицо порвала. Ту самую щеку, которую я случайно испачкала.

Коридор заполнился криками. Орала Лила, прежде чем потерять сознание от боли, орали мы с Эдом, оттаскивая от нее взбесившуюся Фену, орали Алишта и ее приближенные, высыпавшие из покоев. Кругом бегали слуги, гвардейцы, маги… И пахло приторно. Кровью.

Так, наверное, и должна пахнуть месть.

– Я этого так не оставлю, – не слишком-то убедительно прошипела Алишта прямо мне в лицо.

Сил с ней спорить не осталось, ноги готовы были подкоситься в любой момент, я буквально висела на Эде.

– Станете хлопотать за какую-то девку безродную – и только лишний раз напомните всем, что недалеко от нее отошли, – глухо, но четко произнесла я. – Советую сослать в какое-нибудь захолустье, выдать замуж за мужика победнее и забыть, все равно при дворе ей с изуродованным лицом теперь делать нечего. А муки совести легко исцеляет кошель с серебром.

Княжеская жена не ответила, но лицо у нее было такое… Стало понятно, что она так и поступит.

В другом чем-нибудь напакостит!

– Уведи меня отсюда, – попросила Эда, прижавшись к нему потеснее.

Через несколько шагов полузверь сжалился и подхватил меня на руки.

– Когда отдохнешь, нас ждет серьезный разговор, – изрек Охотник. – А пока просто ответь: зачем задираешь ее, эта женщина наверняка постарается лишить тебя и телохранителя, и собак?

Я прижалась щекой к его плечу, даже сквозь ткань уловила запах трав и успокаивающее тепло и позволила губам сложиться в улыбку.

– Не сможет. Вы в договоре записаны.

Остаток дня прошел как в тумане. Я послушно приняла из рук телохранителя флакончик с успокаивающим зельем и потом по большей части спала. Когда же открывала глаза…

Духи! Да если бы я знала, чем все обернется, в жизни бы мстить не сунулась! Но слез не было, и муки совести быстро зачахли, стоило лишь вспомнить лицо Риони, багрово-синюшное от недостатка кислорода, и кожаную полоску на ее шее. Если бы их план удался, зверюшка была бы мертва. А Лилу ничего, подлечат и в деревню отправят. Может быть, и шрамов на лице не останется, если договорится с магом.

Но лично я предпочла бы оставить ей напоминание, хотя бы на время…

Когда в очередной раз смогла разлепить глаза, Эд сидел в кресле, самом далеком от кровати, а у его ног мохнатыми ковриками растянулись все три собаки.

– Как она? – что бы там ни было, а не спросить я не могла. Все же вместе проведенное детство кое-что да значит. И вряд ли кто-нибудь сможет заполнить холодную пустоту, которая разлилась внутри.

Так всегда бывает, когда расходятся дороги.

– Собирает вещи, утром обещали подать сани. – Мне показалось, что Эд улыбается уголками губ. – Жених вроде бы нормальный, хоть и небогатый. Все будет хорошо, Сели, не думай об этом.

Легко сказать! Но я постараюсь, только потом.

– Шрам большой?

– На всю щеку, и останется ровно на год.

От такого известия я даже на локтях немного приподнялась, чтобы лучше видеть его лицо, но слабость быстро вернула меня в исходное положение.

– Почему именно на год?

– Так вдовствующая княгиня решила. Но если девчонка без веских причин попробует покинуть пределы селения, в которое ее сошлют, «красота» вернется, и на этот раз останется навсегда. Так что Лила теперь на поводке, не думай больше о ней.

Я кивнула, улыбнулась и закрыла глаза.

Но тут вспомнила что-то важное.

– Кажется, ты собирался меня отругать? Можешь начинать, слушаю тебя.

Я даже догадывалась, в чем провинилась перед полузверем.

Однако, к моему удивлению, мужчина чуть заметно поморщился и покачал головой:

– Забыли. Спи.

В рот полилось что-то травяное.

Ой! А я и не заметила, что кто-то все это время сидел рядом… И сейчас восполнить этот пробел не смогла: веки отяжелели, и меня поглотила сонная тьма. Только одинокая мысль осталась на краю сознания: может, нашли новую камеристку?

Когда проснулась, за окном растеклось синее утро, а в кресле у дальней стены сидел Савир.

– Привет.

Рыжий сонно потер глаза и улыбнулся:

– Рад, что с тобой все в порядке. Но в следующий раз никакой самодеятельности, поняла?