КУПЛЕННАЯ НЕВСТА (дореволюционная орфоргафия)

Поручивъ дяд Игнату увезти Надю и узнавъ о пораженіи разбойниковъ, Иванъ Анемподистовичъ окончательно упалъ духомъ и запилъ „мертвую“. Онъ погибъ, думалось ему. Разбойники, конечно, покажутъ на допрос о его соучастіи съ ними и ему грозятъ судъ, позоръ, ссылка, можетъ быть, и плети. Напиваясь съ утра, Иванъ Анемподистовичъ каждую секунду ждалъ полиціи, ареста, страдалъ и мучился, какъ человкъ приговоренный къ смерти. Вино мало помогало ему. Напившись до полнаго забвенія, онъ засыпалъ тяжелымъ тревожнымъ сномъ и его душилъ кошмаръ, а когда хмль проходилъ, — наступало невыносимо тяжелое состояніе, и бдный Латухинъ думалъ о самоубійств. Мысль эта все чаще и чаще являлась у него, и вотъ въ одну непогожую, дождливую ночь онъ, напившись въ какомъ то кабак, пошелъ по Москв-рк съ ясно опредленною цлью покончить съ собою. Онъ выбралъ крутой берегъ за Симоновымъ монастыремъ и побрелъ туда. Дождь промочилъ его до костей, втеръ сорвалъ съ него шляпу и унесъ куда то въ поле, а онъ все шелъ и шелъ. Вотъ и облюбованное мсто. Иванъ Анемподистовичъ подошелъ къ самому краю крутаго и глинистаго берега и глянулъ на рку. Глухо шумла она и плескалась; уныло завывалъ втеръ.

— Господи, пріими духъ мой! — проговорилъ Иванъ Анемподистовичъ. — Прости мн, Господи, прегршенія мои! Великъ грхъ самоубійства, но нтъ мн спасенія, нтъ и надо покончить съ собою!

Въ эту самую минуту на колокольн Симонова монастыря ударили къ заутрен.

Дрогнулъ весь самоубійца и отпрянулъ отъ берега.

Торжественно и величаво гудлъ колоколъ среди втра, и звонъ разносился далеко, далеко, разглашая всть о молитв, о спасеніи, будя надежду и радость.

Иванъ Анемподистовичъ упалъ на колни и склонился головою до холодной сырой земли.

— Прости меня, Господи, прости окаяннаго и прими мою покаянную молитву! — съ рыданіями молился купецъ. — Дай мн силы понести крестъ, посланный Тобою, а я не посягну боле на жизнь свою, которую Ты даровалъ мн, и безропотно приму мой жребій!

Иванъ Анемподистовичъ всталъ и быстро пошелъ къ монастырю. Онъ отстоялъ тамъ заутреню, раннюю обдню. Вернулся домой Иванъ Анемподистовичъ блдный, измученный, но покойный.

Онъ поклонился матери въ ноги, попросилъ у нея прощенія за свое „безпутство“ и объявилъ, что пить боле не будетъ никогда. Съ этого же дня онъ принялся за дло и началъ приводить въ порядокъ пошатнувшуюся было торговлю, чтобы оставить ее въ полномъ порядк, если придется идти въ Сибирь за соучастіе съ грабителями, но опасеніе это пало на другой же день. Къ Ивану Анемнодистовичу явился чиновникъ отъ губернскаго прокурора съ приглашеніемъ къ послднему для дачи показаній по поводу оговора одного изъ пойманныхъ на грабеж помщика Скосырева разбойниковъ. Парень этотъ, единственный изъ всхъ, показалъ между прочимъ, что Латухинымъ были выданы деньги убитому предводителю шайки Игнату, для успшной организаціи шайки.

Объявивъ объ этомъ, чиновникъ сообщилъ, что онъ можетъ дать Ивану Анемподистовичу очень полезный совтъ, чтобы выпутаться изъ непріятной исторіи.

— Ради Христа помогите, — земно поклонился Иванъ Анемподистовичъ.

Чиновникъ засмялся.

— Ради Христа нищимъ помогаютъ, купецъ, а вы не нищій, — сказалъ онъ.

— Батюшка, бери, сколько хочешь!

— Ну, на всякое хотніе есть терпніе, господинъ купецъ. Захочу-то я, можетъ, и очень много, да ты не дашь, а вотъ триста рублей ассигнаціями пожалуй.

Иванъ Анемподистовичъ немедленно вручилъ просимую сумму, и чиновникъ научилъ его.

— Скажите вы, государь мой, — говорилъ онъ, — что пришли къ вамъ невдомые люди, и, назвавшись посланными отъ помщика Скосырева крестьянами, просили у васъ отъ имени того помщика еще денегъ за купленную вами крпостную двицу, а вы, по легковрію, деньги т выдали. Вотъ вамъ и все.

Иванъ Анемподистовичъ такъ и показалъ. Такъ какъ репутація его была совершенно безупречна и въ прошлой жизни его не встрчалось и малйшаго пятнышка, могущаго его компрометировать, то онъ отъ всякаго слдствія былъ освобожденъ, тмъ боле, что въ палату уголовнаго суда была получена отъ гвардіи поручика Скосырева бумага, въ которой помщикъ этотъ отказывался отъ всякаго преслдованія купца Латухина и бывшаго своего управляющаго Бушерина за купленную обманомъ крпостную двку Надежду, „каковая двица Надежда“, — такъ заключалась бумага, — „препровождается къ купцу Латухину, какъ вольная и пожелавшая вступить съ тмъ купцомъ въ бракъ“.

Для объявленія этой бумаги Иванъ Анемподистовичъ былъ вызванъ въ палату.

Онъ не врилъ ушамъ своимъ, когда секретарь читалъ ему эту бумагу.

— Что, купецъ, рехнулся отъ радости? — засмялся секретарь. — Поздравляю тебя, братъ, поздравляю, и „на сухую“ не отдлаешься, — обдъ за тобой въ рестораціи.

— Батюшка, ваше благородіе, да что же это такое? — говорилъ Иванъ Анемподистовичъ. — Да какъ же это?

— А вотъ такъ. Знать, помщикъ то струхнулъ отъ нападенія порядкомъ и хочетъ теперь за спасеніе своей жизни отъ грозящей смерти добрыя дла длать.

— А гд же... гд же Надя то?