Куплю любовницу для мужа

— Вон! — заревел Гордей страшным голосом, делая шаг к Хлысту.

— Гора, нет! Не подходи к нему! А ты не смей трогать моего мужа, сволочь! — Настя спрыгнула с крыльца и бросилась на Хлыста, сжав кулаки.

— В дом зашла, быстро! — Гордей схватил жену за руку и отодвинул себе за спину.

— Я тебя все равно найду, шкура малая! — завопил Хлыст, высматривая в доме Тату, сплюнул кровь, цепким взглядом ощупал Настю и бегом рванул в лес.

— Боже мой! — прошептала Настя и побледнела.

Ее ноги подкосились и она едва не упала.

— Настюша, ты что? На тебе лица нет! — Гордей подхватил ее на руки и понес в дом.

Бережно положил жену на диван и присел рядом на корточки.

— Ну как ты? Легче? Может, скорую вызвать?

— Все в порядке, — прошептала Настя, с трудом шевеля бескровными от страха губами. — Испугалась просто сильно. За тебя испугалась, Гора. Думала, что он… с ножом, — она залилась слезами.

— Вот водичка… ххххолодная, — заикаясь, пискнула Тата, и подала Насте стакан воды. — Он может и ножом. Я же говорила, что он — уголовник, — она зарыдала вслед за Настей.

— Кстати, Тата, — Гордей повернулся к ней, пристально глядя в глаза. — А почему он тебя Леной назвал?

— Так он говорил, что Тата это не секси. Что я с этим именем, как маленькая девочка с плюшевым мишкой. Бесился все время и называл меня Леной, — всхлипывая, зачастила Тата. — Я ему говорю, что Наташа я. А все Татой называли с детства. А он мне: "что это за имя дурацкое? Не современно и не гламурно. Крутую телку Татой звать не могут. Вон все модели спецом имена меняют, чтобы было секси. В Волчехренске своем Татой будешь ходить, коза драная!" — она зарыдала еще громче.

— Ладно, все, хватит, — Гордей подошел к ней, обнял, но вспомнил, что рядом жена, и немедленно выпустил ее из объятий, просто похлопав по плечу.

Макс, тем временем, устроился на полу рядом с Настей и принялся массировать ей пальцы на ногах. Гордей бросил на него выразительный взгляд.

— Я ее успокаиваю, — примирительно шепнул ему Макс. — Это самый лучший вид расслабляющего массажа. Она вся — комок нервов. Так и инфаркт схлопотать недолго.

Гордей нехотя кивнул и взглянул на часы.

— Вот елки ж палки! Я уже опаздываю. И как женщин одних дома оставить? Слушай, — обратился он к Максу, — у тебя как со временем? Не посидишь с ними? Мне нужно на встречу с клиентом. Пока доеду туда-сюда, пока поговорю — это часа два займет. А потом хочу к следаку знакомому сгонять. Хлыста упаковать нужно. Достал он уже! По телефону такие вещи обсуждать нельзя. Необходимо лично встретиться, в хороший кабак пригласить, поговорить, как белые люди. Сам понимаешь: менты — они же народ специфический, спешки не любят. Вокруг них приходится с бубном плясать. Так что часов пять-шесть меня не будет.

— Столько не могу, — покачал головой Макс. — Максимум пару часов. Мне на работу нужно. У меня там тоже сегодня самый сенокос, а хозяин заведения в отпуске. Может, ты поедешь, а я пока сюда ментов вызову? Или охрану?

— Нельзя, — покачал головой Гордей. — И нашу охрану нельзя, и левых ментов тем более. Ладно, тогда давай так: я за пару часов смотаюсь, ты уедешь, а следака я тогда завтра выцеплю. А еще вечером позвоню и закажу авиабилеты на завтра-послезавтра. Настю отправлю в Англию к дочке. Туда этот нищеброд точно не доберется.

— Я никуда не поеду, — поспешно возразила Настя.

— Настюш, я тебя прошу: без истерик, ладно? Это вопрос безопасности, — Гордей устало потер виски. — И для тебя, Тата, что-то подберем. Может быть, закрытый пансион в Альпах. Есть у меня там знакомый человечек. Ладно, решим потом. В любом случае, в Москве вам обеим оставаться нельзя, пока я этого козла не упакую.

Анастасия

Этот нескончаемый бред постепенно переходит в какой-то болезненный кошмар! Гордей уезжает по делам. Мы остаемся втроем: я, Макс и Тата. Сидим, как три дурака, на диване в гостиной.

— Я пойду на кухню, — прерывает неловкое молчание Тата. — Тортик испеку.

Бросаю на нее косой взгляд.

— Мне выпечка очень нервы успокаивает, — оправдывается она. — Вы какой больше любите, Настя? Шоколадный или ванильный?

— С крысиным ядом. И самый большой кусок тебе, — поворачиваюсь к ней спиной, устроившись на диване.

Макс накрывает меня пледом, идет к входной двери и проверяет, заперта ли она.

— Ты поспи, карапузик, это сейчас лучше всего, — он гладит меня по волосам. — И, кстати, извини, что так не вовремя, но вот возьми, — он сует в карман моего халата конверт.

— Что это, Макс?

— Это деньги, которые ты мне дала за услуги психолога.

— Но…

— Тише, не хочу, чтобы Тата слышала. И не спорь! Я не беру деньги у любимых женщин.

Хочу возразить ему, что мне не до сна и тем более не до денежных вопросов. Но его теплые руки убаюкивают меня в уютном гнезде пледа. Усталость и нервотрепка дают о себе знать, и я засыпаю. Мне снится Тата. Она плачет и все крутит на пальце кольцо. И во сне я все время думаю о том, почему Хлыст назвал ее Леной? Нет, я не куплюсь на эту сказку о не гламурном имени. Тут что-то другое. И я выясню, что это. Непременно! Вот только сначала немного отдохну.