Куплю Рога родному мужу (СИ)

За два месяца с зарплатой и щедрыми чаевыми, которые оставляли клиенты, практически накопила не только на платье, но и на красивые туфельки. И даже их купила. Домой нести боялась, отец узнает – прибьет. У Милки оставила. Как раз перед выпускным, в начале июня, после первого успешно сданного экзамена, решили мы с девочками в парк сходить. Там какая-то музыкальная группа давала концерт, и упускать такой шанс потусить на халяву мы не собирались. Черт меня дернул нацепить то блестящее платье, что купила. Выгулять, видите ли, я его хотела. Задом покрутить да ножки свои длиннющие напоказ выставить.

Поклонников у меня всегда хватало, но серьезно к этому я никогда не относилась. Понимала, что как только узнают про моего папашу-пьяницу да нищенскую коммуналку, все нормальные женихи разбегутся. Поэтому, когда на танцплощадке ко мне подкатил сам Плотников-младший, местный мажорчик и сын директора металлургического завода, на котором работал отец, я посчитала, что это отличный шанс. Нет, особо я ничего не хотела, только потусить и потанцевать, ну, в самых смелых мечтах, возможно, даже поцеловаться и попросить, чтобы отца восстановили в должности…Господи, какая же наивная дуреха была!

Да, мы танцевали, и руки Виталика с каждым шагом опускались все ниже и ниже на мой зад, а потом он наклонился и нежно поцеловал меня в плечо.

Много ли надо семнадцатилетней соплюхе? Я поплыла. Слушала его шёпот, млела, как дура, согласилась сбежать от подруг. Куда он там меня звал? На край света? Обещал, что после моего выпускного заберет меня с собой в поездку на море! Я верила, верила ведь каждую секунду.

Романтика кончилась в зарослях парка. Он жёстко отымел меня, придавив своим телом к стволу какого-то огромного дерева, искусал до синяков грудь и плечи, порвал платье, и в итоге пригрозил, что если я хоть кому-то пожалуюсь, то мне не жить. Я не пыталась кричать, понимала, что в таком шуме все равно никто не услышит, да и вряд ли кто-то заступится.

Все мои мечты, детская вера в лучшее, в светлое, разбилась вдребезги.

Зареванную и истерзанную в кустах меня нашли подруги. Домой, понятное дело, я в таком виде появиться не могла. Забрала меня к себе Клавка. Там я отмылась и переоделась в чистое, а потом, с разрушенным миром в своей детской еще душе, поплелась домой, в облезлую коммуналку.

На пороге в тот день меня встретил отец, как всегда пьяный. Пригрозил, что если еще посмею возвращаться так поздно, то он меня поколотит. Ревела всю ночь, прощаясь со своим беззаботным детством. Проклинала нищету и чертову коммуналку. И даже матери, которую я никогда не знала, досталось. Ее я тоже прокляла за то, что она меня бросила.

– Слушай, – потрясла меня за плечо, выдергивая из воспоминаний, захмелевшая Милка, которая уже, кажется, что-то придумала. – Ну если Плотников не дает развод, может есть что-то такое что могло бы на его решение повлиять?

– Есть, – бурчу я, шмыгая носом. Закусываю выпитое кусочком соленой рыбки и бутербродом с икрой. Тщательно пережевываю, заодно размышляя, как девочкам попроще бы все объяснить. – Когда его родители подсунули мне брачный контракт, там черным по белому было написано, что если я ему изменю, то останусь без гроша и на улице. И только в случае развода по обоюдному согласию мне причитается наша квартира, машина и счет в банке с N-ной суммой денег. Оттого за мной и установлена слежка, чтобы я ни дай бог с кем-то спуталась. А теперь, накануне выборов и у Виталика мания появилась. Он меня с собой на все посиделки таскает и играет в "счастливую парочку".

– Было бы с кем изменить, изменила бы не раздумывая! К черту эти золотые горы! – в сердцах выкрикнула я. Хорошо хоть, что кабинка у нас отдельная, и никто моих истерик кроме подруг не слышит. – Не могу больше! Только толку то? Кто в здравом уме пойдёт на это? Против Плотниковых идти сравнимо самоубийству.

Я обреченно махнула рукой и заглотила еще одну порцию беленькой. Кажется, она сегодня слишком хорошо заходит. Да и девки вон, совсем захмелели.

– Не скажи, – возразила мечтательная Клавка, – и в наши времена есть благородные принцы!

– Ага, скажешь тоже, – усмехнулась я.

– Нет, а правда, может есть такой, которому пофиг на Плотникова, а, Жень?

– Твою дивизию, Милка! Мне что объявление теперь подать? Ищу желающих наставить рога моему мужу?

Истерический смех заставил меня сползти по спинке дивана. Милка тоже захохотала, махая руками.

А Клава тактично поправила:

– Никакого у вас, девочки, литературного вкуса. Объявление должно привлекать своим слоганом.

Идея, кстати, хорошая. А написать можно просто: " Куплю рога родному мужу". И телефон.

Наш с Милкой гогот, наверное, слышно было на улице. Но Клавка, вроде бы, не обиделась. Только покачала головой и махнула на нас рукой. А потом мы перевели разговор на другую тему. И про идею с объявлением забыли. Или забыла только я…

2

Голова болела настолько сильно, что я даже боялась пошевелиться. Но Виталика это мало волновало. Свою порцию говна он выливал с особой тщательностью. Впрочем, как и всегда: