Куплю счастье. Дорого

Свадьба, которой полагалось стать тихим семейным праздником, превратилась в настоящий балаган. Прежде всего, на их росписи присутствовало столько народу, сколько в принципе смог вместить в себя зал. Пришли подчиненные Марка, его одноклассники и все неравнодушные к его судьбе люди, коих оказалось на удивление много. Каким-то чудом о торжестве пронюхали даже в местной газетенке. Впрочем, Самаров решил, что её мизерный тираж вряд ли мог привлечь внимание крупной прессы, поэтому даже не напрягся, когда горе-корреспондент тайком сделал пару фотографий. Гораздо больше его добило заявление явившегося в разгар церемонии Ивана. Этот придурок во всеуслышание заявил, что считает своим человеческим долгом организовать старику (он так и назвал его – «старик»!) нормальный праздник. А потому пригласил всех желающих в закрытый по такому поводу на спецобслуживание ресторан.

Вот тут Самаров вскипел. И хотел было послать наглеца подальше. Но Этери выглядела такой счастливой, когда обернулась к нему, положив на его предплечье узкую ладошку с платиновым кольцом на пальчике…

- Замечательная идея. Правда, Марк?

Марк залип. Удивленный тем, как много собственнических чувств в нем пробуждал этот кусок металла.

- Да уж…

- Тогда чего стоим? – растянул губы в широкой ухмылке Иван. – По коням!

Неуверенно улыбаясь, Этери протянула мужу ладонь. Марк взял ее, переплел пальцы, и так, держась за руки, они прошли мимо аплодирующих им гостей к выходу из здания. А уже там их поджидала Люба с традиционным подносом, полным зерна и монет, которыми она стала их осыпать.

Избавиться от безобразия они смогли, лишь спрятавшись в своей машине. Весело смеясь, Этери приблизила лицо к зеркалу дальнего вида и принялась выбирать из волос пшеницу. Кажется, ей было совсем плевать, что ее прическа могла испортиться. Удивительно. Алена бы по этому поводу рассвирепела.

- Кажется, тебе это все нравится…

- А тебе нет? – улыбка Этери угасла. Где-то впереди в машину к Любе запрыгнули Ариша и Александр Николаевич. Почему-то они решили, что после росписи Марку с Этери лучше побыть одним, и упали на хвост Любаше.

- Просто как-то неожиданно.

- Это точно. Но мне нравится. Тут ты прав. Я… знаешь, я ведь грузинка… И всегда мечтала о шумной свадьбе.

- По этой же причине ты и мою фамилию взяла? Отдавая дань традициям?

- А ты против?

- Нет. Просто это было как-то неожиданно. Только ты так и не ответила на мой вопрос.

- Ах это… Ну, знаешь, Крутая – это ведь фамилия моего первого мужа. Помнишь, я тебе о нем рассказывала? Когда он бросил нас с дочкой, я, конечно, хотела вернуть свою, а потом подумала, что эта мне очень подходит. Крутая… Лучше не придумаешь для той женщины, которой я хотела стать. Сильной… Несгибаемой женщины. А теперь я поняла, что больше не хочу быть Крутой. Все… надоело. Хочу за тобой быть, Самаров. Это плохо?

Голос Этери стал немного грустным. Как и улыбка. Плохо ли это было? Нет. Наверное, нет. Вряд ли бы он хотел видеть своей женой властную, делающую все на свой нос, бабу. Его вполне устраивала ведущая роль. И, говоря откровенно, даже как-то льстило, что такая женщина, как Этери, готова была ему подчиниться. Это наполняло его гордостью.

- Тебе теперь, наверное, много документов придется переделывать.

- Не без этого. Даже придется выбраться в столицу. - Непонятно почему, но Марк забеспокоился. И, заметив это, Этери поспешила его заверить: - Но это еще не скоро. И… мы могли бы поехать вместе.

- Поездка для меня сейчас может стать проблемой.

- Да, уборочная… Я забыла. Ну, тогда мне придется справиться самой.

Дальше до ресторана они ехали молча. Этери задумчиво смотрела в окно и поглаживала платиновый ободок на лежащей на коробке передач руке мужа. И ничего такого не было в её касаниях. Но они заводили Марка. Заставляли жалеть о том, что им нельзя все бросить, к чертовой бабушке, и где-нибудь уединиться. Все равно, где. Лишь бы вдвоем. И желательно с кондиционером. Самаров пообещал себе, что в ресторане они пробудут ровно столько, сколько от них потребуют правила приличия. Или чуточку меньше. Но опять же, Этери… Она так искренне наслаждалась весельем! Она танцевала с Аришей и Любой, отцом и распускающим руки Ванькой… и трогательно краснела, когда многочисленные гости вскакивали с мест, чтобы прокричать очередное «горько». Этих тостов было так много, что к наступлению темноты губы Этери порядком припухли. Марк подумал о том, что в следующий раз они так будут выглядеть после минета…

- Ариша уже клюет носом, - сообщил он Этери, наконец, получив достойный повод смыться.

- Ох, тогда что же мы сидим? Пора домой!

- Пойду, найду отца.

- Да что его искать? Вон он… весь вечер с Любы глаз не сводит.

Марк открыл рот:

- На что это ты намекаешь?

- На то, что он на нее запал, - пожала плечами Этери. – Только не говори, что ты не заметил.

- Да он же ей в отцы годится. Да мы же… мы же с ней за одной партой сидели. Ты совсем, что ли? Не может быть!