Куплю тебя за миллион (СИ)

— Мне за это ужасно стыдно! — вздыхает Диана. — Чувствую, моя жопка будет гореть. Но ты можешь верить Хану. Он такой… принципиальный, очень благородный. Он не лжет, говоря тебе, я это чувствую, — убеждает меня Диана.

— Да-да, я верю, — говорю вслух.

Сама думаю ровно наоборот.

Папа говорил, что можно верить только себе и то, лишь когда трезв.

Наверное, мне стоило больше слушать, что он говорит и мотать на ус.

Теперь придется самой выкарабкиваться и разбираться. Еще стоит разобраться с обещаниями Хана.

Мы выходим из ванной комнаты.

— Она не беременна, — говорит за меня Диана.

— Верю. Можно взглянуть?

— Ну и чего ты там не видел, Хан?

— Это был риторический вопрос. Я все равно посмотрю.

— Пусть смотрит. Там, в принципе, ничего такого, что нужно было прятать! — прохожу на кухню и занимаю место за столом, перекатывая в руках кружку с остывшим чаем.

Диана болтает без умолку. Я ловлю обрывки ее предложений.

— Вот это я нарисовала последнее. Хочешь взглянуть?

Мельком смотрю на фото картины. У Дианы явный талант. она дотрагивается кончиками пальцев до моей скулы:

— У тебя интересное лицо. Я могу тебя нарисовать?

— Ты спрашиваешь разрешения?

— Не всем нравится, когда их рисуют. Только у меня при себе нет ни карандашей, ни бумаги. Я могу тебя сфоткать и нарисовать портрет по фото. Потом отправлю тебе, как получится. Только дашь свой номер телефона?

Я резко отодвигаюсь.

— Нет. Никаких фото. Никаких номеров телефона.

Боюсь, что одной фоткой Диана может выдать меня. Черт знает, какие у нее настройки в телефоне. Может быть, каждому фото присваивается геолокация и тогда прощай, моя свобода.

Поэтому игнорирую правила вежливой беседы. На некоторые реплики Диана ждет моего ответа, я же просто молчу и смотрю в окно.

Проходит минут двадцать.

Где Темирхан? Почему он так долго?!

— Как скоро вы уедете? — задаю резкий вопрос. — Что вынюхивает в моей ванной твой муж?!

— Я уже давно покинул ванную комнату и обходил территорию, — звучит голос Темирхана.

Мужчина подходит и целует в макушку свою жену.

— Иди в машину, маленькая. Мы скоро уедем. Нужно лишь несколько слов сказать Марианне напоследок.

— Хорошо, Хан, — соглашается Диана.

Напоследок она подходит ко мне и обнимает за плечи, успев шепнуть.

— Я надеюсь, что ты не обижаешься на меня из-за начала?

— Не обижаюсь, — выдавливаю из себя.

— Пока ты молчала и смотрела в окошко, я написала свой номер на салфетке блеском для губ. Ты всегда можешь позвонить, и мы поболтаем, — предлагает она.

— Мне это не нужно, — отвечаю скупо. — Всего хорошего.

Пытаюсь копировать интонации Глеба, когда он одним словом мог отшить и охладить пыл. Кажется, чуточку получается, потому что Диана расстроена моим отказом. Она приятная и легкая в общении, я бы могла с ней подружиться, но она — из мира Хана и Бекетова, а я не желаю иметь с этим миром ничего общего. Поэтому я безжалостно наступаю на ростки симпатии.

Темирхан провожает Диану и возвращается в дом, сев на стул, скрипнувший под его массивной широкоплечей фигуры. Оставшись с ним наедине, я снова начинаю думать, что все, сказанное им, могло быть напоказ, чтобы не вмешивать свою жену, которая тайком увязалась следом за ним.

— Расслабься, я лишь поясню некоторые моменты.

Темирхан снова опускает на стол конверт.

— Деньги.

— Мне они ни к чему.

— Ты работаешь, но всегда неплохо иметь так называемую подушку безопасности. Это твоя страховка, на всякий случай.

— Предпочитаю езду без страховки, — отвечаю с нервной улыбкой. — Живем всего один раз. Так острее ощущения.

— Там не только деньги. Но и документы на другое имя. Бекетов решил, что ты можешь попытаться украсть документы и позаботился, чтобы не было такой нужды.

— Позаботился! — фыркаю — Как же…

Темирхан раскрывает конверт и достает паспорт, водительское удостоверение, показывает мне.

— Анна-Мария Орешкина, — читаю имя.

Поневоле губы трогает улыбка.

Орешкина!

Бекетов гад!

Знает же, что у меня аллергия на арахис и не мог не подколоть меня.

Через миг я стираю с губ улыбку. Не стоит радовать острому сарказму Бекетова и его умению щелкнуть по носу даже издалека.

— Я не возьму ни деньги, ни документы. Ты говоришь, что это забота, но я знаю, что это означает на самом деле. Стоит мне хотя бы разочек засветить эти документы, и Анна-Мария Орешкина окажется под колпаком. Нет.

— Я все равно оставлю и то, и другое! — поднимается Темирхан.

— Сожгу. И то. И другое.

— Я выполнил то, о чем меня попросил Бекетов. Дальше — дело твое.

— Представишь ему отчет с фото и аудиозаписями разговоров? Или может быть, видео?! Меня снимает скрытая камера? Если так, то вот! — складываю неприличный жест двумя руками. — Вот тебе Бекетов. Выкуси.

Хан лишь качает головой.

— Нет, кажется, я немного преувеличил, когда сказал, что ты сильно повзрослела с момента нашей первой встречи. Я говорю, как есть. Правду. Что с ней делать, решать тебе.

— Не верю.

— Я буду приглядывать за тобой. Но больше ты меня не увидишь.

— Я заметила слежку!