Куплю тебя за миллион

Я против такого расклада.

— Я тебя найду, — обещаю. — Ты будешь около меня. Столько, сколько захочу. Так, как я захочу.

Она молчит, а у меня теряются аргументы, и я привожу худший из всех возможных:

— Ты мне должна, помнишь?!

— Тьфу, какой же ты… — задыхается.

— Какой, ну?

— Такого плохого слова еще не придумали!

— А ты придумай! — предлагаю.

— Не стану. Больше ни одной секундочки своей прекрасной жизни на тебя тратить не стану!

— Прекрасная жизнь? Это какая, просвяти?! Ты в шлюхи к фон Бергерам записаться решила? В два конца долбиться хочешь, а? Еще не поняла, что близнецы одну и ту же бабу вдвоем ебать любят? И как… Прекрасная жизнь, да?!

Все выходит из-под контроля. Голос повышается. Терпение лопается. От напряжения перед глазами искрит.

— Я НЕ с Бергерами. Обойдусь без мужиков! И я намного лучше, чем ты обо мне думаешь. Но теперь, благодаря всей той гадости, что ты обо мне сказал, я окончательно поняла, что в твоей жизни для меня есть лишь одна роль — для секса. Она мне не подходит.

Упрямая. Бесит. Как же сильно она меня бесит и раскалывает своими словами грудную клетку надвое. Все глубже и больше, чем просто секс, но так просто я об этом сказать не могу. Не умею.

Сыплю другими словами. Фактами.

— Ты без меня пропадешь. Ты мелкая, взбалмошная, капризная дурочка. Мажорка! Тебя избаловал мошенник, заигравшийся в папочку. Ты нихуя в этой жизни не умеешь и ничего о ней не знаешь! Ты без меня и шаг сделать не сможешь…

— Уже сделала. Много-много шагов. Прочь от тебя. Прощай, Бекетов.

Короткие гудки.

Сучка сбросила звонок.

Разъяренно сжимаю телефон в руке. Он трещит. Швырнул бы его в пол, чтобы разбить. Но пытаюсь перемолоть ярость в трезвые намерения. Получается с трудом. Жернова не справляются даже на треть.

— Нужно отследить звонок, — говорю хрипло.

Знаю, что отец уже за моей спиной.

— Бесполезно, — вздыхает он. — Марианна звонила с телефона Дитмара. Я сам подсказал близнецам спецов, они настраивают специальные программы, которые не позволяют отследить звонки. Фон Бергеры были так благодарны… — усмехается. — Чертовы лгуны. Вот чем они отплатили. Ты спросил, где драгоценности?!

— Спросил.

— И где они?! — едва не подпрыгивает отец.

— Сначала нужно проверить кое-какие факты.

— Глеб, так не пойдет. Я хочу знать!

Отец сверлит меня взглядом, смотрит на телефон, зажатый в моем кулаке.

— Тебе придется сказать мне, Глеб. Не усложняй ситуацию для Марианны. Я на нее и так зол. Не давай мне повода спустить на девчонку всех собак.

— Опять ты угрожаешь? Я выполнил твоё условие, подписал брачный договор. Значит, позволь мне самому решить вопрос с Марианной так, как я считаю нужным.

— Тебе глубоко плевать на честь семьи, а мне — не плевать.

— К счастью, у тебя есть еще один замечательный сын, который ни в чем тебя не разочарует.

— Глеб! — вздыхает устало отец. — Прошедшие сутки были тяжелыми. Мы все измотаны и доведены до предела. Не стоит утаивать от меня, что сказала Марианна. В конце концов, я это и так узнаю. Все мои разговоры записываются. Ты просто сэкономишь мне время.

— Марианна сказала, что подарила цацки Дитмару. На память о незабываемой ночи.

Засовываю телефон в руки отцу и начинаю ходить по коридору.

— Дитмар, — говорю вслух и киваю. — Убью.

В голове сразу проясняется.

— И второго близнеца, для верности, тоже убью. Ведь я их совсем не различаю!

— Чего?! — взревел отец.

— Я вслух подумал, да?

— Еще как подумал. Или это была шутка?! — интересуется побледневший отец.

— Похоже, что я шучу?

— Постой. Так нельзя. Для начала нужно проверить, у Бергеров ли драгоценности. Потом решим, как поступить.

— Проверю. Как только выпотрошу обоих.

— Глеб, они того не стоят.

— Цацки или близнецы?!

— Я, как никто другой, жажду вернуть ценности в семью и отплатить за пережитое унижение. Но смерть близнецов развяжет войну с сильным противником. Война нам сейчас ни к чему. Позволь мне поговорить с Карлом фон Бергером, отцом Дитмара. Возможно, он сможет повлиять на сына, и драгоценности вернутся в нашу семью. Без кровопролития.

— Ты сам говорил, что они нарываются и хотят получить войну.

— Я имел в виду другое! Я решаюсь на насильственные меры лишь в крайнем случае, когда имеет место прецеденты, вроде открытой угрозы жизни или достоверных сведений, что готовится покушение.

— Ты не прав.

— Сейчас неправ ты. Понимаю, что тебя задел побег Марианны с другим мужиком, но… — внезапно отец осекается и смеётся. — Ах ты маленькая пройдоха! — почти с восхищением. — Кажется, Марианна ещё хитрее, чем я думал! Думаешь, она позвонила лишь для того, чтобы сказать тебе: «Чао!» Как бы не так!

Разговор с Марианной меня завел. Выбесил. Вывел из себя.

Но где-то внутри, под яростной кипящей оболочкой плещется странная радость — она жива и вполне здорова, если кусается словами.

Значит, с ней все в порядке. Я этому рад. Наверное, я точно сошел с ума.