Куплю твою жизнь

Однако судьба Юрасова и моя тесно связаны. А я не питала надежд на то, что Сабуров меня пощадит, если я попаду в его лапы. Надо только подождать чуть-чуть, и, когда моему ребёнку исполнится годик, я обрету свободу. Свободу в выборе той жизни, которую хочу получить.

Но, как бы я ни боялась гнева Сабурова, не имела сил отказать себе в том, чтобы вызывать его ревность. Это давало мне странную, нездоровую энергию двигаться дальше. Держа в голове понимание того, что я ему всё ещё небезразлична.

Хотя, зная Сабурова, возможно, единственное, что я задеваю, — это его раненое эго, ущемлённую гордость, пострадавшее самолюбие.

— Не суй свой нос туда, куда тебя не просят, — фыркнул мужчина, явно не собираясь вести со мной диалог.

Как же, не суй.

В один из дней, когда в доме находились только я, его сын и помощница по дому, в голову пришла мысль, что этот самый нос можно засунуть в документы и понять, что вообще творится.

Я прошмыгнула в кабинет мужа. Перебрала все документы, что не были спрятаны под замком в столе. Но ничего хоть чуточку значимого не нашла. Ноутбук Юрасов везде возил с собой. Да и не смогла бы я преодолеть защиту паролем.

Разочарованная неудавшимися поисками, я, положив вещи на свои места, вернулась в свою комнату.

И всё бы ничего, но тем же вечером Юрасов, злой, как бешеная собака, ворвался в мою спальню. Я подпрыгнула от страха на месте и тут же поднялась с постели, ощущая, что он каким-то образом узнал, что я залезла в его документы.

Ни слова не говоря, он с размаху ударил меня по лицу. Наотмашь. Со всей силы. С губ сорвался крик, разлетевшийся по всему дому.

Я не ожидала такого. Не успела увернуться или сгруппироваться. И тут же упала, ударившись коленями о мягкий ворс ковра. Схватилась за щёку. Пекло.

Он не дал мне опомниться, поднял за волосы, и я лишь удивилась, откуда в его теле столько силы. Схватилась за его руку на своей голове, пытаясь ослабить боль. Не плакала. Такое поведение мужчин мне было не в новинку. Однако всё же не ожидала от этого престарелого интеллигента ничего подобного.

Сердце ухало в груди от страха. Не за себя. За ребёнка.

— Пожалуйста, не нужно, — тихо, почти робко попросила.

Это раньше я могла рисковать своей жопой. А теперь отвечаю не только за себя, но и за своё дитя. Единственное, что у меня осталось от Ратмира. И самое ценное. Пусть и незапланированное. Мной.

Юрасов был пьян. Дыхнул на меня перегаром, вызвав в памяти флэшбеки о собственной проклятой отчимом юности.

— Ещё раз, дрянь, сунешься в мой кабинет, пожалеешь, что родилась.

В отличие от отчима, в Юрасове я не оживляла похоть. Чувствовала, что не интересую его как женщина. Лишь это меня и успокаивало.

Я закивала, действительно решив, что буду вести себя как можно более смирно. На этот раз.

Сглотнула слюну с солоноватым привкусом крови. Прикусила губу во время удара.

Он отпустил меня и скрылся за дверью, передвигаясь шаткой походкой.

Пьяным я его ещё не видела.

Дождалась, пока звук его шагов затихнет. Поднялась и направилась в ванную. Только сейчас дав волю чувствам. Собственной слабости и слезам. Они покатились по щекам от ощущения беспомощности. Безвыходности ситуации, в которую сама себя загнала. Умылась холодной водой и приложила влажное полотенце к щеке. Уставилась на свое отражение в зеркало.

— Дура, — обратилась сама к себе.

За спиной раздался стук. Я вздрогнула и вышла из ванной комнаты, вернувшись в спальню.

— Можно? — знакомый голос Ильи прозвучал за дверью.

— Заходи, — выдохнула.

По лицу понятно — он слышал всё.

На меня смотрел бледный, обеспокоенный мальчишка. Между нами небольшая разница в возрасте, но в моих глазах он совсем ребёнок.

— Сильно он тебя? — вопрос человека, который наблюдал подобное поведение своего папаши не в первый раз.

Пожимаю плечами, не зная ответ. Мог ведь и кулаком проехаться по лицу. Не стал. Пожалел. Ха-ха.

— Он и других своих жён бил? — решаю уточнить.

Ёжусь, ощущая, что поступила необдуманно, поддавшись мстительному порыву. И согласившись на сделку с Юрасовым.

— Бывало, — пожимает плечами, засунув руки в карманы.

Ему неловко за поведение родителя. Даже стыдно. И мне становится чуточку легче оттого, что чудовище не вырастило чудовище.

— Завтра его не будет, он уезжает в командировку. Если есть желание, мы можем поехать на речку, тут недалеко.

Смотрю на него удивлённо. Не хотелось бы мне, чтобы сын Юрасова в меня втрескался. Вероятно, это опасение отразилось на моём лице.

— Не переживай, я гей, — подмигивает мне, тут же выбивая почву из-под ног.

— Ого! Серьёзно?

— Доказательства нужны? — дерзит.

— Обойдусь! — становится смешно. Представила, какие доказательства он может мне предоставить. Справку от проктолога? — Зачем тебе речка, если тут есть бассейн и шезлонги?

— Тут как в склепе.

Действительно. В этом доме я задыхалась. Только уйти некуда.

— Ну поехали.

Я радовалась, поняв, что Илья был прав. Юрасов отчалил из дома.

Утром на щеке проступил синяк. Пришлось замазать толстым слоем тоналки. Но большие солнечные очки куда лучше скрывали доказательство моей оплошности.