Куплю твою жизнь

Задача предстояла сложная. Я ведь не планировала его соблазнять и доводить до такого состояния, чтобы после ужина он набросился на меня. Нет-нет. Только немного вывести из равновесия. Но где эта грань сама толком не знала. Да и есть ли она, неизвестно.

Среди нарядов нашла такое маленькое и короткое платье, что казалось, оно по ошибке затесалось в покупки. Мизерное, полупрозрачное. Бледно-розового цвета. Стоило представить, как взбесится Рат, если я спущусь в нём, как по лицу расползлась довольная улыбка.

Нарисовала на веках стрелки, делавшие мои глаза по-кошачьи хищными. И для полноты картины обвела алой помадой губы. На тонких шпильках, ноги казались бесконечными, лишь край юбки наводил на мысли, что где-то там они заканчиваются и начинаются трусики.

Пойманное в зеркале отражение мне понравилось. Надеялась, что не переборщила. Если внизу собралась вся семейка, значит, они оценят мой провокационный вид по достоинству. Но разве меня это должно смущать? Я не планировала пытаться кому-то из них понравиться. Знала, что бесполезная затея. Так что стараться ни к чему.

Когда вернулась Патимат, чтобы посидеть с Мишкой, она застыла с открытым ртом, разглядывая меня.

— Ох, Сера, — вздыхает со смесью восторга и страха, — ты очень красивая. И сумасшедшая.

Пожимаю плечами.

— От меня никто ничего иного ведь не ждёт, — скупо улыбаюсь, ощущая грусть.

Пока спускалась по лестнице, коленки позорно подрагивали. Трусила. Вдруг Ратмир, увидев меня, велит подняться обратно и одеться прилично? От этого предположения сделалось тошно.

Приближаясь к гостиной, где накрыли стол, слышала голоса, даже искусственный смех Мадины узнала. А зайдя туда, остановилась на мгновение, не имея представления, какое место мне отведено.

Сабуров будто только тем и занимался, что сверлил взглядом дверной проём в ожидании моего прихода. А дождавшись, наверное, минуту не двигался, рассматривал под смолкшие голоса. И я пялилась на него. Красивый как чёрт. Без пиджака, в чёрной рубашке с расстёгнутыми верхними пуговицами. Такой привлекательный и сексуальный, что сердце тут же забилось чаще.

Я с удивлением наблюдала его ухмылку. Он оценил мой внешний вид. Очень медленно, не пропуская и сантиметра голой кожи ног, коснулся их взглядом, ощупал тем же способом платье с коротким подолом и полупрозрачным лифом. И только после этого поднялся из-за стола и направился ко мне, чего я не ожидала. Думала, сейчас кивнёт на место рядом с собой, а я, как выдрессированная собачонка, должна буду по его хотению его занять. Но нет.

От каждого его шага во рту становилось суше. И когда он подошёл, я облизнула губы, и он снова посмотрел на меня так, будто моя реакция на его персону ему более чем понятна. Самодовольный индюк.

Положил горячую ладонь на мою поясницу и повёл к столу.

— Позвольте вам представить мою будущую жену — Серафиму, — сообщает им, словно они и не знают, кто я такая, а я не мыла полы в этом доме пару лет назад. Улыбаясь криво и сухо, одним уголком губ. — Прошу любить и жаловать.

Я замерла, ощущая, что упустила какой-то важный момент. Что-то очень существенное, что не укладывалось в общую картинку. И только опустившись на стул, я поняла свою роль на этом празднике жизни. Он использовал меня, чтобы позлить своё семейство. Дескать, могу себе позволить двух жён. Одну для души, другую для тела. Сукин сын.

Злясь, сжала пальцы в кулаки, осознавая, что он меня провёл. Неужели всё для него игра? Или он таким образом им мстил? Не знаю, почему в голову пришла эта мысль. Я лишь сейчас поняла, что такой, как Сабуров, никогда не прощает. Своей семье, если этот серпентарий так можно назвать, он не простил пренебрежения. Отцу — смерти матери. Мне — побега и брака с другим.

Только вот интересно, он понимает, что вёл себя, как отец, а я поступала, как его мать? Оставалось лишь молиться, чтобы меня не ждала её участь, когда он узнает про сына.

Мне показалось, что я слышу ядовитое шипение Фатимы. Она поднялась из-за стола, проклинала нас на своём языке, обращаясь к Ратмиру, после чего посмотрела на меня:

— Ратмир, это недопустимо! Ты позоришь нас, приводя в семью эту шалаву!

Я вздрогнула, когда кулак Сабурова лёг на стол, заставив столовые приборы зазвенеть.

— Сядьте. Обратно, — раздался его приказ. И я обрадовалась, что он не использовал эту интонацию, обращаясь ко мне. Не хотелось оставить лужицу под стулом.

И добавил что-то не по-русски. Фатима ещё какое-то время стояла, но затем медленно осела обратно. Интуиция мне подсказывала, что он грозил отправить её жить в тот аул, из которого её забрал его отец.

Беременная Мадина, излучая довольство от своего положения, умудрялась смотреть на меня с ненавистью и злобой. Будто я приложила все силы, чтобы добиться брака с Сабуровым.

Она набрала вес за время беременности и выглядела пышной и пышущей здоровьем девушкой. При этом её муж стал ещё худее, чем я его запомнила. Бьюсь об заклад, она пьёт из него все жизненные силы.