Купол Экспедиции

В общем, никаких прикосновений. Никаких слов. Никаких взглядов. Нет, вру — Борис иногда смотрит, но будто бы защищает.

Мы весь сезон живем с Виталькой в крошечной палатке. Пару раз пришлось даже переодеваться при нем. «Отвернись!» — и все. Ни разу не пытался хоть краешком глаза подсматривать — это же спиной чувствуешь.

Через много лет я видела его картину в Псковской галерее. Она называлась «Журавли» — деревенские белоголовые мальчишки смотрели на птиц с крыши сарая. Ничего особенного, если бы не кренящийся ракурс, от которого кружилась голова. Главное — там было много неба.

Братство-сестринство так и осталось для меня высшим типом отношений.

14.

А еще, если использовать современную терминологию, мы выпали из информационного поля. У нас не было рации — таскать тяжело, и если бы что изменилось в мире, для нас это не имело никакого значения. Государственный переворот, прилет инопланетян, третья мировая — у нас все остается по-прежнему. Виталька мельчит топориком медвежатину и угощает всех котлетами с диким чесноком, Ермаков маркирует свои ксенолиты, Борис нежно припал к гитаре и услаждает наш слух:

Не верьте погоде,
Когда проливные дожди она льет.
Не верьте пехоте,
Когда она бравые песни поет…

Погоде мы, конечно, не верим, но что-то она к нам слишком сурова. Ермаков говорит, что у него это самый тяжелый сезон за десять лет — столько воды на нас вылилось.

Но вернемся к информации. Единственная информация, которую наш бравый коллектив извлекает из окружающей действительности — это история геологических процессов небольшого региона. Мы с Ермаковым вроде профессионалы (разрешите уж и мне примазаться!), но инженер с художником тоже заражаются нашим азартом и даже притаскивают с горящими глазами какие-то образцы. Некоторые шеф отбраковывает сразу, при виде других довольно усмехается. Иногда популярно объясняет суть своих теоретических построений — почему один разлом моложе другого. Я потом должна буду подтвердить это изотопным анализом.

Информация, не имеющая никакой практической пользы.

Азарт грибника понятен — грибы можно съесть.

Азарт коллекционера живописи — тоже. Картину можно продать.

А мы чем занимаемся?

Редкую прививку я тогда получила — восприятие, не опосредованное культурой. Естественный, так сказать, взгляд на вещи, в отсутствии некоторых маркеров иерархии. Мне, собственно, было без разницы, художник Виталий или нет. Наверное, я не так бы его воспринимала, встреться с ним на престижном вернисаже.

Мое камчатское существование было гармоничным — потому что экологичным. Полное отсутствие поводов для раздражения.

Раздражения для взгляда — нигде мы не встречали жалких отходов человеческой деятельности. Пластиковые бутылки, сигаретные пачки, полиэтиленовый мусор — им не было места в нашей реальности. На каждой стоянке мы начинали с того, что вырезали кусок дерна под будущим костровищем — и потом укладывали его обратно, снимаясь с места. Консервные банки, пакеты и кости зарывались в почву, дерн укладывался обратно — следы нашего пребывания уже не оскверняли девственную чистоту.

Еще про цвет подумала — благородство природной палитры, гармоничные сочетания серого-бурого-зеленого, а если и встречается красный конус или пурпурные лепестки — смотрятся аккуратной каплей, еще более гармонизирущим акцентом. Город с его чудовищными кислотными красками, рекламными щитами, грубыми диссонансами форм и цветов, сгущенная визуальная агрессия — увольте, это не для меня.

Не было тогда и повода раздражения для слуха — шум дождя, горное эхо одиночного выстрела, птичьи крики да звериные голоса. Скрежет, вой, пена дешевой попсы — ничто не мешало слушать себя.

Но главное, наверное, пространство. Человеку нужно много пространства, чтобы оглядеться и понять. Свободой дышишь здесь, не в городе.

15.

Вдруг задумалась, а как обстояло дело с телесной чистотой — в самом прямом, разумеется, смысле? Ничего про это не помню…

Городской житель сейчас и дня не проживет без душа, забыв времена, когда еженедельный семейный поход в баню казался вполне нормальным. Сейчас нормально нежить и ублажать организм с помощью гелей, ароматных мыл и увлажняющих лосьонов — вот уж прибыль производителям парфюмерии и пластиковых флакончиков! Правда, иной раз и наткнешься в Интернете на всеми обруганную статью, где научно доказывается, как ежедневное насилие над кожей с помощью химических средств снижает естественную иммунную защиту. Чукчи и прочие дети природы оказываются самыми правильными — жировой слой с их кожи не смывается никогда, зато и организм здоровее. Но запашок, наверное, у них в яранге!