Купол Галактики

Цепь протянулась на нужные миллионы. Масса Н, получив импульс, должна была пролететь в каждую магнитную линзу и брать в ней дополнительную энергию у ракет. Последняя линза уточняла удар. От нее зависел успех, она направляла массу Н в рассчитанную точку. Эта масса пронзит солнце и возродит его.

И вспыхнет солнце, сгорит прицельная - последняя - линза, и кончится работа.

И он, Эрик, хромой и невзрачный, останется один на один против Дрома и Вивиан, как был.

Он знал - счастье впереди, если он будет смелым. Он все решил и все взвесил. Я вижу его озабоченным. На лбу - вертикальная морщина. Еще фото: я вижу его около Вивиан. Он, хмурый и упорный, стоит на снимке рядом с Дромом.

Я пристально смотрю на него.

Лицо Эрика… Оно обычно. (Но видишь и холодок глаз.) Борода заслонила его крепкую нижнюю челюсть - в ней его неукротимость.

Лоб его выпирает вперед. Он рассечен мыслью на два сильных, больших бугра.

Тяжелая, большая голова. А рука?

У него прекрасная, женственная рука ученого в противоположность грубоватому лицу. Оно плосковатое. У всех волевых натур такие лица. У Дрома, например.

Тогда еще Дром был счастливым баловнем жизни.

Последние часы Эрик провел на прицельной линзе. Он никому не доверил ее, даже приборам. Там не было корабля - линза должна была сгореть. Эрик остался один, и его ракетная шлюпка была пришвартована к устройству. В это время его электронный двойник появился на главной станции и врубил ток. Дело было начато и кончено этим - никто на свете не мог остановить движения массы Н.

В этот момент (все было снято) на планете загорелись древние светильники. Их колеблющийся свет искажал человеческие лица.

Вообразите себе черную планету и роботов в шахтах. И людей, застывших в ожидании. (Эрик тоже ждал.)

Я вижу Вивиан Отис и Дрома. (Рядом с ними Гришка Отис.)

Они сидят в черной тени скалы, на них тяжелые одежды. Живомхи тянутся к их теплу.

Отисы молчат и глядят на солнце. Дром не может усидеть на месте. Он поднимается, ходит, топочет ногами, смотрит, из троих он больше всего скучает по солнцу.

Он боится провала, он знает - тогда они уйдут под землю. И потянутся столетия жизни в подземельях.

Ему жаль Эрика, он решает уехать с Вивиан, чтобы Эрику было легче.

А тем временем холодный разум Эрика отсчитывает последние минуты жизни, но сердце его сжигает боль. Все сделано. Он максимально придвинул линзу к солнцу. Приборы замерли в ожидании. Эрик думает о Вивиан, он прощается с ней. Он стоит в рубке, и лазер вспыхивает, и голос Эрика несется к планете. Его слышит Вивиан, слышат все. Даже если бы погибла планета, слова и голос жили бы во вселенной.

Теперь Эрику все равно, что он рыж и хром, - он говорит.

Я вижу его впалые щеки и заострившееся лицо. Он смотрит в черный фильтр прицела на багровую поверхность солнца с островами холодного шлака…

Нет, Отис ошибся - не было хитрости, было твердое решение отдать всего себя делу. А еще жгучая боль - ведь он любил.

Он сказал, он подарил этой женщине то, о чем они мечтают все, красивые и безобразные, толстые и худые.

…Или все же связаны и лукавство, и его смертная тоска - в неразделимом противоречии правды?..

Эрик говорил, и все слушали его. Но женщины понимали все, а мужчины нет.

Женщины думали: «А стоит ли эта девчонка такого счастья?»

Мужчины: «Он чудит».

Женщины: «Он ходил рядом, я видела его».

Мужчины: «Никто не стоит такой любви».

Женщины: «Он должен жить».

Мужчины: «Сказав такое, надо умереть».

Эрик же смотрит на безмерную плоскость гаснущего солнца. Он видит прохождение газовых вихрей, колебание полужидкой плоскости. Он знает - масса Н близко. И в реве верньерных двигателей, управляя линзой, в последние секунды жизни Эрик уточняет удар массы Н.

Вивиан крикнула: «Стой!», но масса Н врезалась в солнце. Оно всколыхнулось огнем, взяло в себя магнитную линзу (и плоть Эрика). В этот слепящий момент рыжий Эрик стал легендой планеты Маг и бесконечно счастливым. Вивиан это поняла. Отис не понял: он был желторотым курсантом; не понял и Дром.

Но Вивиан увидела будущее. Ей было жаль Дрома, но она ощутила одиночество Эрика и в это мгновение полюбила его.

Так мне казалось, так говорили мне все.

…Я вижу толпы народа: они среди скал, на берегу моря, на ржавых плоскостях равнин.

Одни забрались повыше, осторожные уходят в подземные галереи.

На поверхности оставались Отисы и Дром. Они бы ушли, Гришка Отис и Дром, но Вивиан не трогалась с места. Она смотрит вверх, будто стараясь разглядеть Эрика и магнитную линзу. Но виден только красный круг. По нему раскиданы темные пятна угасания. Они бежали - это показывало быстроту вращения солнечного шара.

- Стой! - крикнула Вивиан.

И вдруг зажглась синяя точка на красном круге. Еще, еще одна. И началось бурное превращение солнца в ослепительный шар, и взметнулись рыжие волосы протуберанцев.

Солнце росло и росло (Дром кричал, что оно сожжет все).