Купол над бедой

   Широкая галерея, соединявшая донжон с арсеналом в нем и жилое здание, заканчивалась тяжелой двустворчатой резной дверью красного дерева. Сейчас она была распахнута, и можно было видеть главный зал замка. Его центральную часть отделяли от внешних стен колонны, поддерживающие внутреннюю галерею-балкон.

   Говорили, что архитектор предложил отделать зала мрамором, но наместник сказал, что подождет с этим до более благополучных времен, а пока хватит, мол, гобеленов, деревянных панелей и зеркал. И никакого электричества - пусть будут свечи и магия. Потому в зале обычно царил полумрак, а на праздниках пространство взрывалось буйством красок и огней, живыми иллюзиями и фейерверками. Впечатляюще даже для Земли, не то что для мира, где нет кинематографа с его спецэффектами. И магам хорошо - электрический свет слишком ярок и режет глаза, когда наколдуешься до ватных коленок.

   Четыре длинных стола параллельно друг другу, между средними было пространство для выступления музыкантов и жонглеров - так саалан называли и акробатов, и фокусников, и декламаторов - всех, короче, кто не играл музыку и не пел. Возвышение, где стоял пятый, перпендикулярно к остальным. Он предназначался для наместника и его близкого окружения.

   По левую руку от князя сидела очередная его любовница. Как и всех предыдущих, ее можно было отправлять на конкурс красоты прямо от стола. Наместник менял их каждые три-четыре месяца, но я не слышала, чтобы девушки были в обиде, да и с чего бы? Он был обаятелен и щедр. Дольше всех, почти на полгода, рядом с ним задержалась его соотечественница. Ходили слухи, что в мире пришельцев у него были то ли две, то ли три жены, но проверить это у меня не получилось - Димитри не рассказывал о своей личной жизни даже когда описывал их общество и социальное устройство во время наших ночных бесед. Пожилой мужчина справа от него был одет как земной дипломат. Интересно, кто он и откуда? Небось, очередной хмырь из международного сообщества, планирующий писать доклад о том, как князь гуманитарную помощь не по правилам разворовывает.

   Моим соседом за одним из крайних столов оказался, судя по цветам одежды, какой-то мелкий вассал Дейвина да Айгита, не маг. Он подкладывал мне мясо, срезая куски с бараньей туши, уговаривал попробовать того или иного вина. Сперва он говорил на плохом русском, потом мы перешли на сааланик. Он приехал в Озерный край недавно, был младшим сыном барона с Ддайг, мог бы получить землю там, но захотел посмотреть на Новый мир и приехал сюда. В первые дни у меня получалось болтать с ним, смеяться, пить вино, а вот есть я не могла, как он ни уговаривал.

   К вечеру я обычно уставала и из главного зала больше всего хотела вернуться в свою комнату, забиться в душ и выплакаться. Но чаще получалось, что я оказывалась в знакомом кабинете, занятая знакомыми разговорами все с тем же собеседником и наблюдением золотых бликов от камина на стенах в красноватых от света огня сумерках. Димитри не сделал перерыва в беседах даже на праздник. И как он ни пытался сделать обстановку непринужденной, а разговор - легким, я все еще смотрела на князя, как кролик на удава, и отчаянно мечтала оказаться подальше от него, от этой комнаты, от замка, города, страны и планеты. И каждый день я предавала свой Дом, своего принца и свою прежнюю жизнь, начавшуюся четверть века назад в ветреный осенний день, когда я заблудилась в лесу у Финского залива.

   Когда я потом думала о том дне, я так и не смогла ни разу вспомнить, что точно случилось. У меня все время получалось, что вот я иду, смотрю на залив, до которого уже рукой подать, делаю шаг - и сразу сижу на здоровом таком булыжнике рядом с горным озером, не понимая, где я и как тут оказалась, а ко мне идут ребята в странной одежде.