Купол над бедой

   Димитри заметил, что сломал карандаш, читая обращение муниципалов. Он выбросил обломки и прямо от рабочего стола пошел к Вейлину с листами в руках. Подав обращение и дождавшись, пока достопочтенный дочитает, наместник не терпящим возражений тоном объявил тому, что он слегка перегнул в своем рвении. И не дожидаясь ответа, добавил, что сейчас будет работа над ошибками в виде оплаты Академией вызова айти-специалистов из Москвы. А для убедительности озвучил примерный ценник. Достопочтенный скривился, но выдавил сквозь зубы обещание без согласования со светской властью больше таких решений не принимать.

   На второй день связь в городе так и не появилась. Достопочтенному пришлось писать в Москву. А заодно и в Беларусь, на всякий случай. Зная, что магистр эти траты покрывать не будет, Волчонок мрачно выскребал личные запасы, от суммы ему было слегка не по себе. Но неприятности только начинались: айтишники из Москвы ехать отказались, сказав, что или инквизиция в крае, или интернет в городе, а вместе не бывает, извините. Минск и Гомель просто не ответили.

   Скольян да Онгай собрал срочное совещание в Адмиралтействе: интернет был очень нужен, ближайшие соседи не порадовали, а зависеть от местных панков, оказавшихся еще и некромантами, администрации наместника не хотелось. Димитри заставил Вейлина присутствовать на этом совещании и обеспечил ему полное отсутствие возможности высказать свое мнение. Трехдневный траур по создателю городской сети саалан еще поняли, но соглашаться с тем, что какие-то неформалы могут диктовать условия городским властям, администрация наместника не была готова. Полиция и МЧС предложили для торговли и сферы услуг часть своего трафика, но розничные сети почему-то не заинтересовались предложением, да и медики тоже.

   Пока судили и рядили, панки закончили свой траур и выставили пользователям условие - или администрация империи, или мы. Димитри, узнав об этом, усмехнулся: "Сильно... похоже на полный разрыв отношений города с нами, тебе не кажется, достопочтенный?" Вейлин счел за лучшее промолчать, несмотря на то что граф да Айгит отправился по своим частным делам куда-то за границы края и в городе отсутствовал. При нем комментировать произошедшее достопочтенный не решился бы никак, слишком велик был риск получить в ответ занудный и бессмысленный разбор ошибок, которые все равно уже невозможно исправить.

   На первую после поездки конфиденцию Димитри пришел на удивление вовремя. После всего, что случилось в городе из-за расстрела двух некромантов, Айдиш ожидал, что князь отложит встречу, но нет, он пришел и даже захотел говорить, а не спать или пить чай из трав с Ддайг. Злости князя хватило бы на сотню местных чертей, и говорил он о достопочтенном и его решениях не на сааланике, а на русском, причем в таких выражениях, что покраснел бы даже пол кабинета, не будь он темно-коричневым. Впрочем, не приходилось гадать, где князь нашел эти слова: он не зря провел неделю на флоте, тесно общаясь с военными моряками. Выговорившись, Димитри перешел к рассказу о впечатлениях от поездки по краю, и Айдиш выдохнул про себя. Похоже, князю понравился и край, и его жители, разительно не похожие по обычаям и привычкам на саалан. Его предшественник так и не сумел оценить эту землю. Сперва он был разочарован тем, что ехать в "эти гнилые болота" пришлось вместо императорского турнира, потом кривился от привычки местных непристойно обнажаться и, словно этого недостаточно, считать, что именно в голом виде надо показывать товар покупателю, как будто увидев раздетую женщину, человек сразу пойдет покупать себе машину, квартиру и даже вино, а без этого пройдет мимо. Он сработался с Гарантом и старался быть добрым правителем для этих людей и мест. Но душой Унриаль да Шайни был в столице и Исюрмере, и Айдиш прекрасно об этом знал. Досточтимый опасался, что князь Димитри тоже будет мыслями на Дальних островах и в Заморских землях, но услышанное убедило его, что с князем краю повезло больше, чем с маркизом.