Купол над бедой

Тогда, в первый день, князь пришел меня навестить через несколько часов. В сгибе локтя у меня стоял катетер, капельницу - кажется, с глюкозой - только что сняли. Он сел на стул рядом с кроватью, спросил, как я себя чувствую, а потом изложил свой план. Мол, пока что я болею, и это понятно - слишком много всего случилось за один год. И значит, надо лежать в больнице и слушаться врачей. А потом меня ждут казарма и Охотники, потому что как бы там ни было, но город надо защищать, а у меня, с моим опытом, это должно хорошо получиться. А колдую я при этом или нет, не так уж и важно. И тогда я расплакалась. Когда я решила жить в Питере после изгнания, где-то в глубине души я надеялась, что Дар можно вернуть. Что саалан владеют этой технологией, они ведь тоже маги. И когда князь сказал, что он сомневается, что я снова когда-либо смогу колдовать, я не выдержала. Наверное, стоило возненавидеть его еще и за это, но я точно знала, что тут он не виноват. Что я все сделала сама, своими руками. И было что-то глубоко неправильное в том, что утешение, сочувствие и помощь мне предложил человек, которого я искренне ненавидела.

Когда я закончила всхлипывать, князь убрал свою руку с моей, и я откуда-то знала, что он в этот раз не колдовал. И он добавил, что, мол, жаль, что так вышло, и что как маг я могла бы сделать больше. Но оборотни - это реальность, и с ними все равно надо как-то разбираться. И что я могу поправляться, сколько нужно, а мою безопасность он обеспечит. Раз уж у меня получились две человеческие жизни вместо одной, то почему бы не прожить вторую на полную катушку. Он пообещал мне новые документы, чтобы не было вопросов, и добавил, что пока надо слушаться лекарей, и все будет хорошо. А он будет заходить меня навестить и проверить, как у меня дела. И я кивнула ему в ответ, а не послала ко всем чертям. Потому что в тот день он был прав, как ни крути.

Так что я делала все, что мне говорили, терпеливо подставляя известное место под уколы, руки - под капельницы и глотая бесконечное множество горьких таблеток. Среди врачей, кажется, были и земляне. Но раскрутить их на разговор и объяснение, что они-то тут делают, раз речь идет о технологиях саалан, незнакомых им по определению, я не смогла ни разу. Сама я опознала только один прибор, да и то не уверена, что правильно. Кажется, пару раз мне делали плазмаферез и, когда в один из дней я начала как-то особенно сильно кашлять, вливали что-то, похожее на гаммаглобулин, судя по моей реакции, которую я смогла вспомнить из детства. Оставалось только одно - дождаться, когда этот бесконечно длинный месяц в четырех стенах наконец закончится, а я начну есть без напоминаний и спать без снотворного.

Кажется, кроме князя, заходили навестить меня и другие. Во всяком случае, как-то утром, после очень плохой и беспокойной ночи я нашла на тумбочке самодельную открытку с текстом: "Кажется, у вас так принято. Поправляйся скорее!" - и подписями Майал и Дарны. Еще, кажется, была Асана да Сиалан, и она показалась мне совсем другой, не такой, как я помнила ее по поездке в Приозерск в тот день, когда меня взяли. Впрочем, уверена я не была. С другой стороны, если меня отправляли к Охотникам, то получалось, что я в ее распоряжении, и логично, что она заглянула. Все неприятности будут ее, как ни крути. А потом в один из дней князь принес с собой форму Охотников и сказал, что еще немного, и я наконец отсюда выберусь. Он это точно знал.

На последней майской конфиденции князь блаженно упал в кресло и сказал:

- Все, досточтимый. Теперь сайхи могут идти удить с берега. Медики сочли Алису достаточно здоровой, чтобы передать в казарму, как я ей и обещал. Вышло по-моему, а все их расчеты пошли прахом.

- Коньяк или шампанское? - спросил Айдиш. Известия были не просто праздничными, а торжественными.

Димитри пришел к нему с просьбой о помощи сразу, как закончил говорить о девушке с Вейлином. К тому времени на конфиденции успели побывать и девочки князя, и он сам. И Майал, и Дарна принесли досточтимому удивление и боль невольных свидетельниц преступления и говорили о них почти одинаковыми словами. Алиса была для них ровесницей и сверстницей, и каждая невольно представила себя на ее месте, увидев вместо принца Дома - князя, и они обе не знали, как смогли бы жить дальше. Обе они хотели поддержать Алису, и обеим Айдиш рассказал, как выглядит выражение сопереживания заболевшему другу в Новом мире.